Тайна пустующей дачи

Мне сразу стало ясно, что бежать отсюда просто невозможно. Во-первых, я был связан по рукам и ногам и, насколько заметил, развязать узлы вряд ли удастся. Но даже если бы мне и посчастливилось, в комнате было лишь одно небольшое оконце высоко под потолком, пролезть через которое невозможно. А дверь заперли снаружи. К тому же она была очень массивной. Да и около нее, вероятно, находилась охрана.

Мысли каруселью закрутились в моей голове. Что здесь происходило? Что делали эти люди в доме? Почему они не открыли ставни? Почему не затопили камин? Кто этот маленький мальчик? Почему меня оглушили, связали и бросили в ванну?

Словом, было над чем подумать. Но тут я услышал приближающиеся шаги. Кто-то остановился около двери ванной комнаты. Вероятно, один из этих мужчин рассматривал меня сквозь замочную скважину. Затем послышался звук отпираемого замка, и дверь открылась.

Я невольно вздрогнул. В дверях стоял человек с черным плавком на лице. Глаза были скрыты солнцезащитными очками. На нем был светлый габардиновый плащ и темные перчатки. В руке он держал резиновую дубинку.

Вплоть до этого момента я не связывал мужчин, находившихся в доме, с ограблением поезда. Но передо мной стоял явно один из почтовых грабителей, внешность которого точно соответствовала описанию, переданному по радио: «Лицо закрыто черным платком, светлый габардиновый плащ, на руках темные кожаные перчатки…»

Сердце мое бешено забилось. Конечно, я испугался: ведь передо мной стоял самый настоящий бандит, а в руке у него была дубинка.

Но вот он вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Ага, стало быть, ты оклемался?

Он был пьян. Это было заметно по его голосу К тому же, когда он нагнулся ко мне, до меня донесся резкий спиртной перегар.

— Это вы оглушили меня? — спросил я.

— Да, — ответил он, — Пришлось стукнуть тебя как следует, черт побери! Чтобы ты не путался у нас под ногами и не испортил все дело!

— Так это вы сегодня утром ограбили поезд? Вы и те двое?

Он громко рассмеялся и хвастливо заявил:

— Точно! И, видишь ли, именно поэтому тебе придется полежать здесь спокойненько и отдохнуть от забот и хлопот, пока мы не смоемся. Так что устраивайся поудобнее. Выходить отсюда тебе пока нельзя.

— Мои родители будут беспокоиться, если я не приду к обеду, — солгал я.

Он опять рассмеялся.

— Что ты говоришь?! Какая жалость! А ведь ты, дорогой друг, забыл, видимо, что говорил нашему товарищу сегодня утром? Что ты не живешь здесь с родителями, а приехал на пару дней со своими школьными друзьями!

— Это правильно. И они станут меня искать. Он равнодушно махнул рукой.

— Ну и пусть ищут.

— Они не успокоятся, пока не найдут этот дом, — продолжил я, пожалев тут же о сказанном.

Вероятно, мне следовало бы вести себя так, будто моим друзьям точно известно, где я нахожусь. Ведь он не может знать, рассказал ли я им, где находится этот дом, когда возвратился, или нет. Но было уже поздно. Конечно же, они будут искать меня, вне всякого сомнения. Но ведь я сказал им лишь, что это был большой бревенчатый дом, каких в этой местности предостаточно. Разве им посчастливится найти старый велосипед отца Эрика, который я оставил в траве неподалеку отсюда. На это я возлагал свою последнюю надежду.

Видимо, мужчина мог читать чужие мысли, так как сказал:

— Если ты подумал о своем велосипеде, то ты — на ложном пути. Мы поставили его в гараж.

Я совсем приуныл. Как же они смогут теперь найти меня? Конечно, я мог бы кричать, но дом стоял в стороне от дороги, так что меня навряд ли услышат.

А кроме того, нельзя было забывать и о дубинке. Иметь еще одну шишку на голове мне не хотелось бы.

— Кто этот маленький мальчик? — спросил я, чтобы сменить тему разговора.

Мужчина уселся на табурете.

— Ну это-то тебя совсем не касается.

— И все же кто он такой?

— Новый член нашей банды, — ответил грабитель и ухмыльнулся. — Что тебя еще интересует?

— Вы его похитили?

— Точно, — ответил тот.

— А для чего?

— Вот тебе что, оказывается, захотелось узнать, — издевательски произнес он.

— Это для вас добром не кончится, — предостерег я его и попытался встать, опираясь о край ванны. Дело в том, что я постоянно скользил по ее гладкой стенке.

Бандит поднялся. Я подумал, что он ударит меня дубинкой. Однако он положил ее на табуретку, подхватил меня под мышки и вытащил из ванны.

— Собственно, нет никакой необходимости, чтобы ты лежал в ванне, — произнес он с пьяным добродушием. — Отсюда сбежать тебе все равно не удастся!

— Это я знаю, — согласился я. — А почему вы меня вообще-то связали по рукам и ногам?

— Подожди-ка! — Он пошарил под полою плаща в кармане брюк и вытащил перочинный нож. Затем нагнулся и перерезал шнур, опутывающий мои ноги.

— Спасибо! — сказал я в надежде, что он освободит и руки. Но он этого не сделал, а лишь посадил меня на край ванны.

— А теперь расскажи, — предложил он, — чего это тебе вдруг взбрело в голову опять забраться в дом?

Подумав немного, я решил, что могу сказать ему правду.

— Потому что понял: в утренней истории было что-то не так.

— И что же ты подумал?