Тайна ракеты «Феномен»

Вот поэтому Антони Ван Силвер едет к Флипу Маккуэлу. Он едет покупать у него «вещественные доказательства». Он надеется купить у него за какую угодно цену записную книжку с золотистым обрезом, чтобы тут же оторвать полоску бумаги от корешка, того злополучного листка и с облегчением выбросить эту проклятую книжку в корзинку для мусора.

Посмотрим, какую цену даст за книжку Антони Ван Силвер.

Но сможет ли Флип Маккуэл продать эту книжку? Ведь продать ее, это значит продать себя! Флип Маккуэл встретил Антони Ван Силвера, как старого друга. Услышав гудок подъезжающего автомобиля, он в знак особого расположения к гостю даже вышел к воротам и с любезной улыбкой ожидал, когда Силвер проедет по дорожке между клумбами.

Антони Ван Силвер вышел из машины приветливый, но озабоченный. На его лице была улыбка, но серые глаза выражали непреклонную решимость. Глядя на его стройную фигуру Флип Маккуэл подумал, что Тони напоминает ему сжатую пружину, поблескивающую холодной сталью.

Антони Ван Силвер был теперь уже в генеральском мундире. Флип подумал, что генеральское звание Тони получил за смелый эксперимент с Артуром Кокрофтом. Конечно, погоны генерала Тони получил сразу же после запуска ракеты вечером того же дня. После того, как мир узнал о полете в ракете Артура Кокрофта, присвоение Тони такого высокого звания было бы отложено до благополучного возвращения Артура.

Следующие дни по вине Флипа Маккуэла были днями непрерывного беспокойства. Верховное командование, с таким восторгом принявшее предложение Силвера послать на луну чудака Кокрофта, на следующий же после запуска день спохватилось, но было уже поздно. Пока ракета благополучно летела к луне, можно было еще надеяться, что все закончится грандиозным успехом. Но затем метеорное тело, мельчайшая соринка в космосе, весящая всего несколько граммов, ударив в ракету, разбила иллюзии Верховного командования: надеяться теперь было не на что. Надо было искать выход из положения чреватого политической катастрофой.

Флип Маккуэл провел генерала Антони Ван Силвера в кабинет. Они сели в глубокие кресла. Флип заговорил первый:

— Очень рад, что вы, наконец, нашли возможность приехать ко мне. Я давно ждал вашего визита и благодарю ту причину, которая побудила вас…

Тони перебил Флипа:

— Простите, господин Маккуэл! В другое время я с удовольствием полюбезничал бы с вами. Но вы сами знаете, что ни мне, ни вам сейчас не до этого. Вы, конечно, слышали последнее печальное сообщение о ракете и поэтому понимаете, в каком затруднении мы сейчас оказались. Не стоит долго распространяться, зачем я к вам приехал, давайте лучше договариваться сразу.

— Я согласен, господин генерал. Уверяю вас, что я сделаю для вас все, что будет в моих силах. Однако скажу вам правду, я не вижу разумного выхода из создавшегося положения, хотя готов допустить, что он есть. Я не хочу делать неприятности военному министру и лично вам, но прошу также понять и меня: отдать вам книжку я не могу. Это для меня смерть. Получив свою книжку, вы сразу же опубликуете, что Флип Маккуэл обманул мир. Я вижу, что никакая сумма за эту книжку не спасет меня…

— Забудьте эту книжку! Мы не собираемся покупать ее у вас. Есть другое предложение. Но прежде я хотел бы сказать, что вы имеете дело с противником, который вам не по силам. Подумайте, кому вы бросаете вызов! Военное министерство может сделать с вами все. Тем более оно раздавит вас сейчас, когда вы так дерзко вмешались в его деятельность…

— К чему эти страхи, господни генерал? Я всегда хочу видеть в военных: людей дела. А поразить воображение собеседника жуткими картинами расправы и я смогу. Знаю наперед, что вы мне скажете, но я, надо всем посмеюсь, я не боюсь многотонных грузовых автомобилей, которые могли бы раздавить меня по вашему заданию, я не боюсь тюремных камер, куда вы могли бы меня бросить, мысль о сумасшедшем доме вызывает у меня лишь улыбку. Ничего этого и вообще ничего плохого вы мне не сделаете! Предупреждаю вас, хотя вы уж давно знаете: если со мной произойдет несчастье — весь мир будет знать о вашем преступлении в космосе.

Глаза генерала Антони Ван Силвера сверкнули холодным гневом: он впервые услышал, как его деятельность назвали преступлением. Он стиснул зубы и грубо произнес:

— Он же сам захотел этого, Я не отвечаю за самоубийство!

— Не мне вам объяснять, что оказание содействия самоубийству — тоже преступление.

— А сколько ученых принесли себя в жертву науке! Сами! И никто не осуждает их за это!

Флип засмеялся:

— Вы готовы призвать на помощь что угодно, даже подвиги ученых! Кокрофта тоже никто не осуждает. Это не преступление — принести себя в жертву науке. Но убить другого для науки уже считается преступным, тем более для военных целей.

— Вы перебили меня. Я не закончил свою мысль. Я все-таки прошу вас понять, что противник, с которым вы хотите бороться, всесилен и находится в положении, из которого нет иного выхода, креме борьбы. Борьбы насмерть! Посудите сами: ведь подрыв авторитета военного министерства — это падение нашего престижа в глазах людей. Я хочу, чтобы вы поняли…