Тайна распятия

— Пусть печаль покинет твое сердце, добрый человек, — отвечал тот без тени отчаяния. — Сын Человеческий пришел в этот мир не для того, чтобы ему служили, но ради того, чтобы послужить самому для спасения многих… Я приму на себя их грех и искуплю его, ибо не ведают они, что творят. Пусть же свершится все так, как уготовано Отцом Моим, ведь предначертанное Им верно и незыблемо, и воля людей бессильна перед Его волей…

Но Иосиф никак не мог смириться с неизбежностью его казни и потому решился на подлог. Когда он узнал, что рядом с Иешуа в подземелье содержится разбойник и убийца Варавван, который за свои преступления вполне заслуживал смерти, было решено подкупить стражников, и теперь они ждали сигнала. Ведь накануне Пасхи по традиции одного из заключенных префект имел право помиловать и отпустить. В последний момент подкупленные Иосифом люди из тюремной стражи поменяли Иешуа и Вараввана местами в надежде, что для римского караула оба заключенных были на одно лицо. Иосиф слишком хорошо знал первосвященника — Каифа не отступит, пока не получит желаемого. Ему нужна была жертва — Иешуа из Назарета, и эту жертву должна была дать римская власть. Но тут случилось непредвиденное, то, что невозможно было даже вообразить: Пилат решил сохранить жизнь Иешуа и утвердил приговор Вараввану! Так он, Иосиф Аримафейский, невольно способствовал исполнению того, что с таким рвением пытался предотвратить…

Воистину, благими намерениями выстлана дорога в ад.

Иешуа был распят.

Теперь Иосиф не мог простить себе его смерти.

Он стоял у креста и плакал. Рядом рыдала какая-то женщина, бился в истерике один из учеников Иешуа. Но все это теперь не имело никакого значения. Он, Иосиф, мог спасти его и не сумел…

* * *

А началось все в тот день, когда уважаемый Иосиф из Аримафеи получил приглашение без промедления прибыть в Ершалаим для участия в собрании синедриона. О причинах такой спешки не сообщалось. К вечеру следующего дня он уже был во дворце Каифы, где собрались прибывшие на призыв первосвященника старейшины. Как оказалось, Каифа призвал их для того, чтобы рассмотреть дело некоего Иешуа из Назарета Галилейского — как было сказано, бродяги и разбойника, смущавшего умы народа иудейского дерзкими речами о едином всемилостивом и равном для всех Боге и о грядущем пришествии на землю Царства Божьего. Кроме того, упомянутому Иешуа вменялось в вину провозглашение самого себя царем иудейским и мессией.

Дело было более чем странное. Еще тогда Иосиф, а с ним еще один член синедриона, фарисей по имени Никодим, усомнились в истинности выдвинутых обвинений и оспаривали правомерность его рассмотрения.

— Как можно судить человека, если мы даже не увидели, не выслушали его и не разобрали того, что он совершил, по закону нашему? — возмущался Никодим. — Если это дело о богохульстве, то судить его следует не здесь, а судом Великого синедриона, праведно, свободно и не ранее завтрашнего утра! Нельзя вершить суд под покровом ночи. Это против закона!

Но первосвященник настаивал, что Иешуа крайне опасен и задержать его нужно немедленно. «Лучше пусть один человек погибнет, чем весь народ», — сказал тогда Каифа. Приближенные к Каифе саддукеи — а именно они составляли в синедрионе большинство — уже тогда все решили и постановили арестовать смутьяна, осудить и добиться его казни.

Но так случилось, что к тому времени Иосиф был наслышан об этом человеке. О нем ширилась молва в народе; говорили, что он якобы потомок царя Давида, рассказывали о совершенных им чудесных исцелениях, изгнании бесов и прочих необыкновенных вещах. Было ясно, что человек этот пришел не случайно, и, даже если он в чем-то виноват, нельзя судить его, не выслушав, без допроса и свидетелей.

И тогда он решился сам пойти к Каифе, чтобы попытаться убедить его не отдавать Иешуа под суд, но позволить провести тщательное расследование, дабы установить истину. Иосиф Аримафейский был известным человеком, стража дворца первосвященника признала его и не посмела задерживать. Он направился прямо в покои Каифы, но, подойдя к отделяющей их занавеси, Иосиф вдруг услышал голоса и остановился. У Каифы кто-то был, и то, о чем они говорили, имело непосредственное отношение к Иешуа.

— Я выполню то, что обещал, — произнес какой-то довольно молодой, судя по голосу, человек. — Ты получишь его.

— Все, что ты, Иуда, должен сделать, — это передать смутьяна в руки храмовой стражи. Сейчас в Ершалаим стеклись тысячи людей и найти его будет нелегко. Ты должен узнать и сообщить начальнику храмовой стражи Баруху, где Иешуа намеревается провести сегодняшнюю ночь, — говорил Каифа. — Остальное — не твоя забота. Вот тебе плата за труды. Раздался звук монет. Здесь тридцать серебреников. Иди же!

Иосифа передернуло от брезгливости. Предательство! Тут, в доме первосвященника, замышляли преступление и предательство! Он спешно покинул дворец Каифы и решил действовать. Побег в Сирию был подготовлен тотчас же — благо, вопрос о деньгах не стоял. Не составило особого труда и проследить за подкупленным Каифой осведомителем.