Тайна распятия

Следует сказать, что Трубецкой упомянул о необходимости посоветоваться с женой совсем не просто так. Это не было бы пустой формальностью в любом случае, ибо его супруга Анна Николаевна Шувалова была не только историком, но и мудрой женщиной, и ее взгляд со стороны на происходящие события часто открывал такие аспекты, которые Сергей Михайлович в силу традиционного мужского пренебрежения мелочами просто не замечал. В сложившейся же ситуации мнение Анны было исключительно важно еще и потому, что она никак не могла сопровождать его в путешествии на Восток. Причина тому была самой замечательной, какая только может существовать в жизни, — Анна была беременна. А каждый мужчина, который готовится стать отцом, знает, что в состоянии беременности женская интуиция обостряется необыкновенно и становится особенно мощным инструментом познания, если только правильно использовать его в мирных целях.

Когда Анна вернулась домой с прогулки, а к тому времени гость уже ушел, Сергей Михайлович в деталях рассказал ей о странном посетителе и его предложении предпринять путешествие в Египет. Реакция Анны поставила его в тупик. Первый же вопрос, который она задала, застал Трубецкого врасплох:

— А откуда это Натан Ковальский может знать твой домашний адрес? Мы его домой не приглашали, и, как я понимаю, у нас не было повода сообщать ему, где мы живем.

Сергей Михайлович даже не нашелся, что ответить, поскольку Анна была совершенно права.

— И потом, я надеюсь, у тебя не возникает сомнений, что имя Ганс Мюллер — вымышленное?

Трубецкой утвердительно кивнул.

— Тогда я предлагаю вот что. Ты садись за компьютер и шаг за шагом попробуй проверить в Интернете все, что он тебе наговорил про кодексы и Бекендорфа, а я пока сделаю пару звонков.

Буквально через час Трубецкой убедился, что практически все рассказанное ему господином Мюллером соответствует действительности. Некоторые факты, например, о том, что в Санкт-Петербурге остались на хранении фрагменты Синайского кодекса, еще требовали своего подтверждения, однако общая картина, похоже, была правдивой. Примерно такие же результаты принесло общение Анны со своими бывшими коллегами из Санкт-Петербургской исторической тусовки. Бекендорф повсеместно рассматривался как выдающийся палеограф, ученый-первооткрыватель, авторитет своего дела и в чем-то даже классик. Лишь старый добрый друг и учитель Шуваловой профессор Синельников, который не признавал авторитетов и в прошлом неоднократно выручал Трубецкого и Анну своими советами, добавил, как обычно, перцу в довольно постную и однообразную картину всеобщего восхищения Бекендорфом.

Иван Степанович Синельников — доктор, профессор и лауреат разнообразных премий — был легендарной личностью среди историков Санкт-Петербурга. Он давно уже вышел на пенсию, но когда-то читал лекции молоденькой студентке Шуваловой, и именно он привил Анне настоящую страсть к истории. Иван Степанович был умнейшим и очень светлым, даже счастливым человеком. Однако, к искреннему сожалению всех, кто когда-либо с ним пересекался, пару лет назад ему сделали — и крайне неудачно — операцию на позвоночнике, и теперь он был прикован к инвалидной коляске. Тем не менее духом профессор не пал и продолжал активно работать. Так вот, в разговоре с Шуваловой он выразил недоумение в связи с тем фактом, что в России и доселе практически не знают имя архимандрита Порфирия Успенского, который в 1845 году также посетил монастырь Святой Катерины и видел те листки Синайского кодекса, которые монахи не отдали Бекендорфу. Архимандрит Порфирий был не только священником, но и ученым, и он бросил вызов молодому немецкому палеографу в его утверждении о древности Синайского кодекса. Так, Синельников рассказал, что в «Трудах Киевской духовной академии» за ноябрь 1865 года содержится весьма аргументированное письмо Порфирия Успенского к Бекендорфу, в котором он, указывая на содержащиеся в тексте документа факты, прямо заявляет: «Вы возвышаете достоинство Синайского манускрипта, но позвольте мне понизить его цену. Невозможно признать такой глубокой древности, какую вы присуждаете ему». К сожалению, по словам Синельникова, голос архимандрита не был услышан научным сообществом, и Бекендорф сполна насладился лаврами первооткрывателя «древнейшей из известных» Библий, невзирая на множество критических замечаний по поводу обоснованности его аргументации.

— Сережа, я считаю, что тебе совершенно необходимо ехать в Египет, и немедленно, — так закончила свой рассказ о том, что ей удалось узнать, Анна. — Это просто подарок судьбы, что именно тебе предложили закрыть существующие во всей этой истории пробелы. А за меня не беспокойся: в конце концов, беременность — это естественное состояние женщины, и я с ним справлюсь. Только будь осторожен с этим Мюллером, не доверяй ему, он, как мне кажется, какой-то многослойный! Когда все сделаешь — возвращайся живой и невредимый, а мы, — она нежно провела рукой по животу, — будем тебя ждать.

Глава 2 Обретение святынь