Тайна римского саркофага

Анджело затосковал. А тут еще в один из весенних дней 1923 года умер отец. Анджело остался совсем один. Отчаяние захлестнуло его. Растерянный, подавленный горем, ходил он в эти дни по улицам и боялся прийти домой.

...Однажды по притихшим переулкам Вечного города осторожно пробирался человек. Встречая патруль рослых карабинеров, он тихо называл пароль: «Поход на Рим». Ему отвечали: «Поход на мир» — и скороговоркой добавляли: «Идите, вы свободны». Так он добрался до дома № 7 по улице Анунцио, поднялся на третий этаж.

Была глубокая ночь. Анджело вдруг показалось, что кто-то тихонько стучится в дверь. Он поднял голову. Стук повторился, такой же тихий и осторожный. Кто это мог стучать? В душе проснулась надежда: а вдруг это Мара?

Анджело зажег свет и рванулся к двери.

— Джулио?

— Ну конечно же, я! — засмеялся брат, сбрасывая с плеч вещевой мешок. — Я, Анджело, дорогой мой, я самый!

Анджело попятился к стене.

— Не бойся, я не привидение! — снова рассмеялся Джулио. — Рано меня похоронили, я еще поживу.

Анджело не дал ему договорить, он кинулся брату на шею.

— А где отец?

— Умер. Несколько месяцев назад.

Джулио тяжело вздохнул. Наступило молчание.

— Похоронная на меня была? — спросил, наконец, Джулио.

— Была.

— Хорошо!

Анджело удивленно поднял глаза.

— Хорошо, Анджело, хорошо, — подтвердил Джулио. — Пускай все думают, что меня не существует. Жить я все равно буду на нелегальном положении, под новым именем. Запомни — меня зовут Джордже Пасторе.

— Но почему?

— Почему? — Джулио нахмурил брови. — Потому что Муссолини пришел к власти... Он таких, как я, не любит.

Полк, в котором служил Джулио, воевал против австрийцев. В одном из боев вся рота попала в плен. А в конце 1917 года Джулио вместе с несколькими товарищами был зачислен в австрийскую армию и направлен на Украину — на подавление молодой Советской республики.

Однажды в его руки попала советская листовка. Он прочитал ее и передал товарищам. В ту же ночь в роте начался обыск — искали «крамольные листовки», подброшенные большевиками, — и Джулио, поняв, чем это ему грозит, бежал в плен к красным. Потом он вместе с венгерскими коммунистами проводил агитацию в тылу белогвардейцев в России, в городе Самаре, освобождал Поволжье.

В Италию Джулио прибыл коммунистом, в ряды РКП (б) вступил в Симбирске. В Оренбурге он познакомился со своим прославленным земляком — командиром Красной Армии Джованни Штиксом. Воюя в одном интернациональном батальоне, они уничтожали белые банды в Приуралье. В 1922 году Джованни Штикс выехал на родину, а вслед за ним, годам позже, выехал и Джулио,

— Что же ты думаешь делать? — задумчиво спросил Анджело, выслушав рассказ брата.

— То же самое, что делали русские у себя в России, — спокойно ответил Джулио.

С этого дня у Джулио началась полная опасностей и лишений нелегальная жизнь. С Анджело они виделись редко: ищейки Муссолини рыскали всюду.

Однажды Джулио пришел к брату поздней ночью.

— Анджело, есть очень важный разговор, — Джулио пристально посмотрел в глаза брату. — Не сможешь ли ты оказать нам одну очень важную услугу? Подумай хорошенько. Мы, конечно, никого не принуждаем.

Анджело широко открытыми глазами глядел на брата и ждал, что тот скажет.

А Джулио продолжал:

— Итальянские тюрьмы заполнены коммунистами. Необходимо иметь там своих людей... Ты понял меня?

— Не совсем... — растерянно ответил Анджело.

— Ты должен бросить работу на заводе и устроиться надзирателем в Реджина Чёли. Партии нужен надежный связной.

Анджело вытер холодный пот со лба. Он никогда не был борцом, никогда не лез в драку, а теперь ему, кажется, предлагают партийное задание.

— Многого мы от тебя не потребуем, — как бы угадав его мысли, продолжал Джулио. — Подумай хорошенько, я приду за ответом.

Через несколько дней Анджело, побрякивая связками ключей, ходил по коридору вдоль мрачных камер Реджина Чёли.

С виду это был прежний, немного флегматичный Анджело. Никто бы и не подумал, что именно он выносит из тюрьмы важные сведения, что это он сумел облегчить участь многих узников, что сотни политических заключенных навек остались благодарны ему за помощь и участие...

— А что стало с вашим братом? — спросил Алексей. — Где он теперь?

— Что с ним стало? — медленно переспросил Сперри. — Когда началась гражданская война в Испании, он уехал туда. И не вернулся. Не каждому суждено выходить из боя живым... Погиб под Барселоной. Он был комиссаром батальона в бригаде кубинца де ля Ториента. Похоронили его с почестями, которые он заслужил.

Алексей и Остапенко стояли молча.

Очень верно сказал итальянец. Не всем дано уцелеть. Их бой тоже еще не закончен. Как знать, выйдут ли они из него живыми и невредимыми.

Снова побег

Над ними было ночное небо. Облака, раскинувшись, словно серые овчины, медленно проплывали с запада на восток и там терялись за горными вершинами, плотно покрытыми полуночной дымкой. Чувствовалось дыхание близкой грозы. Тюремные фонари, тихо покачиваясь на ветру, высвечивали узкую каменную полосу двора.