Тайна родной крови

Она и сама бы хотела понять, что происходит. Косте она расскажет потом, позже. Тревога, не отпускавшая ее с тех пор, как они вернулись с Краковского фестиваля, уже стала было отходить на второй план, как начались эти звонки. Почти закончилась история с Катиным похищением, все в порядке с Сарой, кажется, все уже выяснили и с Тимуром. Парень стал спокойнее, сестру не трогал, занимался много.

Первым услышал голос звонившей Тимофей. Женщина, представившись Бобровой Людмилой Степановной, попросила к телефону Тимура. Как назло, самой Веры Михайловны в тот момент дома не было. Тимофей позвал Тимура, а тот, коротко переговорив, тут же ушел из дома. Правда, вернулся через несколько минут. После второго звонка Людмилы Степановны, буквально дня через два, Тимур ушел надолго. Опять же Тим из окна видел, как тот вышел из арки на улицу, и ему показалось, что мальчик сел в светлую машину, припаркованную возле выезда со двора. Но машина никуда не уехала, Тим успокоился. Вернулся Тимур через полчаса. А вчера уже Вера Михайловна попыталась поговорить с позвонившей вновь женщиной. Она и сама не смогла объяснить внятно, что ее насторожило. Ей Боброва Людмила Степановна представилась юристом органов опеки. Но Вера Михайловна была уверена, что никогда раньше не слышала этого имени.

– Вера, не молчи! – Лыков дотронулся до ее руки.

– Да, Костя. Ничего особенного не произошло, потом расскажу. Ты нас не томи. Выкладывай, с чем вернулся. Ешь и рассказывай, – почти приказала она.

В это время в прихожей прозвенел дверной звонок.

– Я пойду открою, пацаны вернулись, наверное, – Тимофей вскочил со стула и выбежал в коридор.

– Вера, где Катя?

– К себе перебралась. Неладно с ней, Костя. Переживает она за своего похитителя. Похоже, действительно влюбилась. Ничего о нем плохого слышать не хочет! А ей волноваться никак нельзя, сам понимаешь.

– Кому нельзя волноваться? Мне? С приездом, Константин Юрьевич, – Катя поцеловала Веру Михайловну в щеку и кивнула Лыкову.

– Садись, Катюша. Ты одна?

– Ромка с Киром к себе пошли. Саре звонить будем или планы поменялись? – она бросила мимолетный взгляд на Лыкова.

– Будем, минут через десять. Пока послушай, что расскажет Константин Юрьевич.

– Докладываю: встречался с человеком, непосредственно знавшим Виктора Хмелевского и его сестру Зосю. Собственно, Борину я привез только материалы по делу об ограблении Хмелевским квартиры коллекционера Савушкина. В документах есть опись похищенного. Впечатляет, скажу я вам! Чтобы вынести столько золотых украшений, а главное – уникальную коллекцию камней и, внимание – пасхальное яйцо Фаберже, средь бела дня, как это сделал Хмелевский, нужно обладать незаурядными данными.

– Ты хочешь сказать – наглостью. Хорош же у Кати предок! – отметила Вера Михайловна.

– Да, наверное. Вором Виктор был профессиональным и фартовым, как говорят. Не брали его ни разу до этой знаменитой кражи. Тот, с кем я встречался, Петр Марков, одно время ухаживал за сестрой Хмелевского Зосей. Ему сейчас за девяносто, ясности его ума и памяти я откровенно позавидовал. Служил он тогда на Лубянке, звал замуж, но она отказала. Марков уверен, не хотела его вводить в семью, побоялась. К тому же, у нее был ребенок. Это уже значительно позже стало ясно, что Казимир на самом деле – сын Виктора, а кто биологическая мать – неизвестно. Только в свидетельстве о его рождении матерью записана Зося Хмелевская, а в графе отец – прочерк.

После ареста Виктора и Зоси Казимира отправили в детский дом.

– Не Марков ли помог их определить в тюрьму? – Вера Михайловна усмехнулась.

– Нет. Виктора сдала дочь самого Савушкина. Для того, чтобы быть вхожим в дом и хорошо подготовиться к краже, Виктор встречался с ней два года! Его в семье уже почитали за жениха, доверяли, что ему и нужно было. Когда произошло ограбление, «невеста» обо всем догадалась. Видимо, со злости и выдала его.

– Если их взяли, значит, все добро вернули коллекционеру?

– В том-то и дело, что ничего не нашли. Ни камешки, ни золото, ни яйцо. Зосю арестовали позже, чем брата. В момент его ареста ее в Москве не было. Правда, как Марков рассказал, даже дачу Хмелевских в Подмосковье обыскали. И дом их бабки где-то в лесу, вроде местной ведьмой она числилась. Пусто. Потом жители села этот дом сожгли. Сам Хмелевский не дожил до суда, официально – сердечная недостаточность. Но скорее всего, выбивали из него показания. А вот Зосю осудили. Марков был на суде, ей дали пять лет. Дело Хмелевских вел следователь Злотый Андрей Иванович. А вот дознавателя звали Арсентий Леонтьев, – Лыков сделал паузу.

– Алла Арсентьевна, моя свекровь, его дочь? Вот почему Борин интересовался, знаем ли мы семью Шустовых!

– Да, дочь. Оказывается, Леонтьев всю жизнь пытался найти следы украденной коллекции.

– А что с Зосей?