Тайна рождения

День они с женой провели в прогулках по саду и окрестностях, в разговорах о Петербурге. Елене не терпелось узнать обо всем, что происходило в свете этой осенью. К сожалению, Владимир Иванович немного мог ей рассказать: в последнее время он жил затворником. Но Елена жадно впитывала и то немногое, о чем граф ей поведал. Граф Лев Николаевич Толстой открыл у себя в Ясной Поляне начальную школу для крестьянских детей, и, говорят, даже сам преподает в ней. Все только и обсуждают проект «Положения о крестьянах», и предчувствуют более значительные реформы. Мариинскому театру присвоено имя императрицы Марии Александровны. А вот в одном из московских театров — Малом — прошла, как рассказывают, незаурядная премьера: драматург Островский представил свою новую пьесу «Гроза». В остальном же все по-прежнему, все как было…

— А что слышно о Тургеневе? — нетерпеливо спросила Елена Павловна, которой очень понравился его последний роман «Дворянское гнездо».

— Говорят, уехал к себе в Спасское-Лутовиново. Вроде бы Толстой навестил его там.

— Боже мой… — прошептала графиня. — Какие гиганты! Как нам повезло, дорогой, что мы живем в одно время с такими людьми! Чего стоят наши мелкие обиды и переживания в сравнении с мощью этих людей!

Владимир Иванович почувствовал, что его слегка задело ее отношение:

— Я думаю, у них тоже хватает мелких обид и переживаний.

— Наверное, — согласилась Елена. — И все же у них это не может происходить также… Это какой-то другой уровень, правда?

— По-моему, ты преувеличиваешь значение этих беллетристов.

— Преувеличиваю? Нет! Любых эпитетов будет недостаточно, чтобы по-настоящему оценить этих людей!

Владимиру Ивановичу только оставалось снисходительно усмехнуться восторженности жены. Такие же неутомимые почитатели не давали жизни бедному Тургеневу, особенно после выхода «Дворянского гнезда». Они обивали пороги его дома, навязывали свое общество. Елена, конечно, была слишком хорошо воспитана, чтобы позволить себе подобное, но в душе, как угадывал граф Петровский, ей тоже хотелось бы приблизиться к одному из гениев. Владимир Иванович даже испытывал некое подобие ревности, хотя понимал, что эти писатели — личности скорее абстрактные, чем реальные.

А вот их близость в ту ночь была более, чем реальной. Владимир гнал прочь догадки о том, что его подогревает еще и то, что где-то совсем рядом находилась Варя, которую до сих пор помнило его тело. Как ловка и неутомима была в постели эта девочка, как охотно она шла навстречу самым бесстыдным его желаниям… Варя делала для него то, о чем Владимир никогда не решился бы попросить жену, и временами ему казалось, что он в постели с Клеопатрой. Жизнь отдать за такое не жалко.

И все же ему было хорошо с Еленой в ту ночь. Хорошо и спокойно, будто он вернулся к родному берегу после плавания в бушующем море. После они долго лежали, обнявшись, начинали перешептываться, потом опять умолкали, наслаждаясь знакомым теплом. Проснувшись утром, Владимир почувствовал себя по-настоящему счастливым.

И все же в голову закралась дикая мысль, что если сделать вид, что он уезжает в Петербург, а потом потихоньку вернуться, то можно тайком повидаться с Варей. И где-нибудь в амбаре или на сеновале опять сладко обжечься ее жаром.

Граф в ужасе отогнал это преступное видение. Теперь он может лишиться не только жены, но и будущего сына. Почему-то Владимир думал, что родится сын… Он не имеет права рисковать самым дорогим ради своей капризной плоти, требующей самого запретного… Надо просто убедить себя, что с ним была отнюдь не Клеопатра, а самая обычная дворовая девчонка. Может, они все такие… горячие? Не ломать же свою жизнь ради одной из них!

Он даже не стал тайком обследовать комнаты, чтобы выяснить, где жена скрывает его беременную любовницу. Граф пробыл в Родниках пару дней и вместе с Еленой нанес несколько визитов вежливости соседям, чтобы никто не сомневался в целостности их семьи. В карете Елена Павловна с его помощью подкладывала под платье подушечку, чтобы появление ребенка никому не показалось удивительным. Соседи умилялись заметной новости и трогательно заботились о будущей матери.

«Где же сейчас Варя? — в такие минуты думал с тревогой граф. — Надеюсь, не в холодном подвале? Нет, Елена не обошлась бы так с беременной».

Вскоре Владимир Иванович отбыл в Петербург. Жена сама настояла на его отъезде:

— Мне нужно следить за ее здоровьем, за правильным питанием. Ты же не хочешь, чтобы младенец родился больным?

Конечно, граф этого не хотел. И согласился с необходимостью оставить Елену здесь одну. Не совсем одну, и все же… Он покидал Родники с тяжелым сердцем, утешая себя лишь тем, что ему можно будет изредка наведываться сюда. Елена не противилась, ведь им следовало выезжать в гости и демонстрировать соседям ее растущий живот. Дамы сходились во мнении, что, судя по его форме, Петровским следует ждать мальчика.

* * *