Рис. 11. Пассионарность великороссов (
События этого хронологического периода воспринимаются нами как трагедия, поэтому не прекращаются исследования причин и обстоятельств, их породивших. Называются многие из них: политические, экономические, ошибки государственных деятелей, международные заговоры и др. Но существует «причина всех причин». Она кроется в закономерном снижении пассионарного уровня этноса. В этом отношении XIX век является переломным, позитивные события чередуются с негативными. На общем фоне продолжения снижения пассионарности, выражающейся в катастрофах русско-японской, Первой мировой войны, возникают всплески – революции и победа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. Эти события для судеб нашей страны имели определяющее значение. Попытаемся разобраться с их причинами с точки зрения теории пассионарности.
Любой этнос является дискретным, и в нем можно выделить слои населения, развивающиеся качественно по общим, но количественно по отличающимся закономерностям. Славяне Русского Севера, центра страны и южных степей существенно отличались друг от друга. Локальными образованиями, определяющими численность населения, являлись деревни. Для того чтобы приступить к рассмотрению этого вопроса, необходимо учитывать гумилевский постулат, что ход и последствия событий в обществе определяются процессом этногенеза. Следовательно, мы должны обратить свое внимание на его особенности в русской деревне. Для этого вспомним, как происходило ее формирование.
Русские деревни возникали как результат миграции славян на рубеже раннего и позднего средневековья [11]. Переселение осуществлялось родами или родоплеменными ячейками. Поэтому деревня формировалась в виде относительно замкнутого мирка. После ухода пассионариев в них оставался гомогенный состав населения. Дальнейшее развитие осуществлялось на низком пассионарном фоне, способном лишь создавать «починки» на малоудаленных от материнской общности расстояниях генетически с тем же составом населения. При этом надо отметить, что имели место вливания сторонних индивидуумов в виде приходов женской составляющей из соседних деревень и единичных подселенцев. Но это происходило не «как правило» и на ограниченном участке территории, характеризовавшемся идентичностью состава контингента. Поэтому исходный этнический костяк сохранялся. Большие расстояния между поселениями на бескрайних просторах Восточной Европы приводили к относительной изолированности деревень, что препятствовало расширенным межрегиональным контактам субэтнических групп. На кладбищах глубинки часто присутствуют всего лишь несколько фамилий, а иногда только две при единичных вкраплениях посторонних. Это говорит о том, что веками шло кровное смешение, инбридинг.
До середины XIX века русские деревни находились в относительно стабильном состоянии, перемежавшемся то «пугачевщиной», то «разинщиной». Но наступил «Юрьев день». С отменой крепостничества крестьяне получили свободу передвижения. В поисках лучшей жизни начались миграции народных масс. Они затронули в первую очередь пассионарный слой населения. Переезжали в другие деревни, необжитые места, где была свободная земля. Значительный поток направился в город, где сформировался рабочий класс и обслуга. Этот процесс сопутствовал вымыванию остатков деревенских пассионариев, а новые не возникали. Как результат – общая индифферентность, редкие случаи неповиновения, а впоследствии вырождение и тотальный алкоголизм.