Тайна рыжей проститутки

– Разве правду из таких вытянешь. По какой-то причине у неё случился конфликт со своим клиентом – заместителем директора банка. Облила его горячим супом. А тому нужно было быть после обеда на важном заседании. Вот и раскричался. Шум услышали наши детективы и привели обоих сюда. Он обвинил её в том, что она предлагала ему наркотики. Я был вынужден допросить её. Только этот банкир вскоре опомнился и забрал своё заявление обратно. Да и чепуховое оно, ничем не подтверждается, кроме его слов. Видимо, сам испугался огласки. Сгоряча заявление сделал. Поостыл, сообразил, что ему же будет хуже. Она, понятно, всё отрицает. Зря время потерял.

– Как её звать?

– Сейчас гляну, у меня записано. Ага, нашёл! Запомни или запиши: Хелен Бауэр. А что? Чем она тебя так заинтересовала?

– Мне показалось, что я её где-то раньше видел.

– Действительно встречался с нею?

Жак подумал и покачал головой:

– Никак не могу вспомнить. Наверное, где-то мельком видел, потому и не запомнилась.

Джун усмехнулся:

– Видел «где-то мельком»? А более тесного знакомства не имел? Она же фактически проститутка. Могла «где-то мельком» обслужить и тебя.

Жак покачал головой:

– До этого точно не дошло, иначе бы я её знал. Тут что-то другое…

Фотографическая память садовника

– Быстрее в машину! – с порога крикнул инспектору Иан Ферфокс. – Убийство в загородном доме!

Уже в дороге добавил:

– Убит наш старый знакомый – Симон Зайдель!

Жак ахнул:

– Не может быть!

– Так нам сообщили. Скоро увидим всё своими глазами…

У въездных ворот их встретил седовласый старик с красным морщинистым лицом.

– Это я звонил вам, – сказал он. – Меня зовут Ларри Хилл. Я исполняю обязанности садовника и сторожа. Никогда не думал, что такое случится.

– Где труп? – спросил лейтенант.

– В доме. Я ничего не трогал. Знаю, что в таких случаях даже прикасаться ни к чему нельзя! Во всех детективах об этом пишут, а я люблю их читать… – Старик поглядел на инспектора, и его лицо расплылось в улыбке: – Кого я вижу – да это же Жак Рюэ!

Тот недоумённо поглядел на него.

– Не узнаёте? Так ведь мы жили в одном доме! Лет пятнадцать назад. Тогда вы были совсем маленьким. Навряд ли вы запомнили меня, ведь я прожил там всего несколько месяцев.

– Извините, но я действительно не помню. А вы меня запомнили? Да ещё так хорошо, что узнали уже взрослым? – в голосе Жака сквозило недоверие.

Ларри Хилл осклабился:

– Такая уж у меня особенность – посмотрю, как сфотографирую. Запоминаю на всю жизнь. Думал, с возрастом память ослабеет, но нет, всё такая же крепкая, не меняется.

– Значит, у вас, мистер Хилл, фотографическая память? – с интересом поглядел на сторожа Иан Ферфокс. – Это очень даже интересно…

Лейтенант замолчал, так как зашёл в дом. В большом зале за столом сидел человек. Не сразу бросалось в глаза, что он привязан к стулу разрезанными надвое вдоль кухонными полотенцами. На рубашке в области сердца три пулевых ранения. Было видно, что человек мёртв.

Фотограф заснял на видеокамеру обстановку комнаты. Эксперт приступил к осмотру.

– Это ваш хозяин, мистер Симон Зайдель?

– Да, он самый, – старик перекрестился. – Упокой боже его душу!

– Он часто здесь бывал?

– Как считать. Когда раз-два за неделю, а когда – ни разу.

– Что он здесь делал?

– Порой работал, иногда привозил друзей или семью, а иногда…

– Бывали и женщины?

– Бывали. Чего скрывать: бывали. И нередко. Раньше бы не сказал о хозяине и слова дурного, а теперь нельзя молчать, раз умер. Так я это понимаю. С древности идут слова: «О мёртвых или хорошо, или ничего, кроме правды».

– А на этот раз как было дело?

– Вчера вечером он привёз одну. Я в саду копался, они меня не заметили, а я за куст присел. Мистер Зайдель не любит… вернее, уже не любил, когда в такие моменты я оказываюсь на его пути. Так что я сразу же ушёл. Недалеко живу. Если когда нужно, то меня можно вызвать. Это нетрудно. Всегда так поступал.

– Вы говорили, что у вас отличная память. Как выглядит эта женщина?

– Молодая, очень молодая. Думаю, близко к тридцати годам, самое меньшее – годков двадцать пять или двадцать семь. С косметикой трудно судить верно. Наверно, ошибся в ту или иную сторону на несколько лет. Скорее в большую сторону. Издали глядел. Мельком. Да и сильно была накрашена. Сейчас они все заштукатурены. Из-за этого обман зрения выходит.

– А что вы, мистер Хилл, скажете насчёт её внешности? Какая она из себя?

– Смазливая, конечно. Стройная. Волосы светлые, но не очень. Вроде светлого каштана. У меня дома такой под окном растёт. Платье свободное, синенькое с белыми крапинками.

– А нос, глаза? Что-нибудь характерное запомнили?

– Насчёт характера ничего сказать не могу, и про нос, глаза – тоже. Далеко была, да я и не вглядывался, сразу пригнулся за куст. Спрятался. За ним и сидел, пока в дом не зашли. После поспешил к себе домой.

– А как вы обнаружили его? – лейтенант показал на труп.