Тайна (СИ)

— Начну я свой рассказ с самого начала. Когда умер Вильям твой братец не шибко грустил, он скучал по тебе, но не подавал вида, только я знал об этом. Когда умерла Анабель — просто светился счастьем, он единственный во всей школе не писал тебе писем. Мы старались этого не замечать, но он перешёл все границы. Праздник. Этот урод хотел устроить праздник в Рейн Хоум. Проклятье забрало твоих родителей в один день и в этот самый день он закатил вечеринку. Окончательно меня вывели его слова, ответом на мой вопрос о причинах его безграничной радости ” без них мир стал чище, жаль только Гермиона этого не может понять». Плевать он хотел на них, да и на остальных тоже. Говоря эти слова Женя был настолько тих и спокоен будто мы болтали о истории магии. С каждым его словом мне становилось всё хуже хотя я знала, что это только верхушка айсберга. От этого было ещё страшнее.

— Жень, ты недоговариваешь, я хочу знать всё. — Требовательно заявила я, пытаясь унять дрожь.

— Малышь, он считает, что проклятье послал на них сам Мерлин и оно погубит тебя. Пожалуй это причина его грусти, мне больно было говорить

это, твой братец накрапал листы с пожеланиями для ваших похорон. Я пытался выяснить о каком проклятье идёт речь, потом пробовал выпытать, но он просто смеялся. Слова друга резали мой слух, становилось холодно на душе, даже мерзко как-то. Почему Кевин радовался их смерти? Что они такого сделали? Почему проклятье на мне, а похороны для нас обоих? — Знаешь, от твоих слов меня проберает дрожь. Кевин любит меня, возможно по этому и переживает. В любом случае нам нужно погорить. Я выступаю в суде за тебя, пошли. — Сказав это я подняла его голову, встала, попыталась поднять и его самого, но в итоге просто потащила его. После первого лестничного пролёта он встал со словами «ты не умеешь обращаться с людьми». До церимониального зала мы шли вместе, а потом меня пригласили на трибуну, а Женю посадили в мою любимую клетку. Ладно, нам не в первой.

Первым свою проповедь начал директор.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы судить этого ученика, по закону чести. Пересказываеть его безсмыслено, вы здесь не в первый раз. — Продолжил нести бред его проклятое величество судья.

— И так, Евгений, вы обьвеняетесь в неоднократном использовании непростительного заклятья именуемого «Круциатусом» против другого ученика, а также в применении силы против обезоруживших вас учеников, нанесении тяжких телесных повреждений десяти ученикам и нанесении не значительных повреждений шести ученикам. Евгений, вы признаёте свою вину?

— Да. — Согласно кивнул мой друг.

— Вы считаете ваше поведение одыкватным? — Спросил директор.

— Да. — Гордо заявил Женя.

— Ваше поведение не приемлемо, более того в магической Английский, которая кстати является родиной Кевина, вас бы посадили в Аскобан. Но мы находимся в Росси, вас просто исключат, за отсутствием свидетелей и мотива.

— Отлично! — Воскликнул он.

— Тоесть вы даже не объясните причину своего поведения? —

Поинтересовался директор.

— Я не собираюсь ничего объяснять и тем более оправдываться. Я пытал, я бил, я проклинал и я понесу наказание. — Чутьли не по слогам проговорил мой слишком добрый друг.

— В таком случае мне нечего сказать. — Заявил судья.

— Зато мне есть! — Нагло вклинилась в процесс я.

— Евгений отстаивал мою честь. Всех деталей я объяснять не буду, это слишком личное, но по уставу университета Дурмстранг можно судить, что Евгений виновен только в нанесении телесных повреждений заступившихся за моего брата ученикам. Но насколько мне известно, они не так чисты, как думают все присутствующие. Евгений не нападал первым и не правоцировал их.

— Это ложь! — Выкрикнул кто-то из зала.

— Действительно, предявите доказательства. — Хмыкнул судья.

— У меня есть воспоминание подсудимого, благодаря которому становится видно, как его избивали и обливали грязью. — Блефовала я.

— Мне не нужна драка, мне нужна причина. — Нетерпеливо проговорил судья.

— Это касается только моей семьи. Уверяю вас, аврорат Англии уже работает над этим делом. Здесь были осведомлённость, провокации и честь, но никак не нервное расстройство. Прошу освободить Евгения от не заслуженного отстранения. В качестве наказания он может заняться рестоврацией замка или любыми его нуждами. — Надеясь на лучший исход, сказала я.

— Мэри Ля Дурмстранг вводила кодекс не для того, чтобы его обходили столь наглым образом. —

Гневно изрек судья.

— В таком случае вам придётся востановить моего подзащитного в правах без каких-либо взысканий. Судья умолк, директор пытался скрыть улыбку, понимая, что моя хватка стала ещё жостче.

— В таком случае Евгений отправляется в больницу к Кевину и просит прощения за нанесённый ущерб, либо отстраняется от обучения на полгода. — Вынес вердикт судья.

— Отлично! Увидимся через полгода, хотя сначала выпустите меня. — На весь зал прокричал Женя.

— Освободить. — Скомандывал директор.