Тайна Симеона Метафраста

– Вечер и у нас занят, правда? – вдруг вмешалась в разговор Катя. – Мы идём на премьеру «Короля Лира».

– Что, уже сегодня? – вырвалось у Суржикова.

– Ну конечно, семнадцатого мая – это сегодня.

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – ответил он, протягивая Алексу полученное утром письмо. – Какой обед? Ему к спектаклю надо готовиться!

Верещагин внимательно прочитал немудрящие две строчки и хмыкнул.

– Отчего-то мне кажется, что Иллариону Николаевичу нет особой нужды в подготовке. Он эту роль, небось, играл уже в десяти разных постановках.

– Всё равно надо, – замотал головой Влад. – Ты не понимаешь, это ж какая роль!

– Ты ответ послал?

– Нет.

– Пиши давай. И свяжись с клиентом, договорись о встрече.

– Ну вот, и весь день занят, – пробурчал Суржиков. – А когда о вечном думать? Кстати, новых клиентов нет пока?

– В четыре часа придёт. Некий гражданин отправился на воды, да и пропал где-то по дороге, просят найти живого или мёртвого. Не уверен, что хочу браться за это дело, – покачал головой Алекс.

– Почему?

– Да потому, что надо будет уезжать из Москвы, да и произошло всё не вчера и даже не на прошлой неделе, а почти месяц назад! Ну, посмотрим… Иди, пиши Певцову.

Илларион Николаевич уже сидел за своим личным столом под блестящими листьями огромного фикуса, в самом углу большого зала.

– Располагайся, Владимир Иванович. Ты здесь бывал ранее?

– Не приходилось…

Суржиков с интересом оглядывался. Заведение держал уже праправнук того, знаменитого Ивана Яковлевича Тестова, но и меню, и оформление залов, и даже правила сохранял в неизменности. На белых стенах развешаны были натюрморты в голландском духе, тарелки расписаны растительными орнаментами, в меню неизменно числились поросята, расстегаи, уха и гурьевская каша, а каждый важный клиент имел собственный столик, за который в определённые часы никого другого не сажали.

– У меня сегодня премьера, – говорил между тем Певцов. – «Лир», ты помнишь?

– Конечно, – серьёзно кивнул Суржиков, мысленно благословляя Катю.

– Ну вот, так что я пить не буду, а ты закажи, если хочешь…

– Спасибо, Илларион Николаевич, мне бы соку. Яблочного.

– Отлично. Еду я заказал уже на свой вкус, сейчас принесут, а пока скажи мне вот что: попадалась ли тебе такая пьеса «Ужин» французского автора Брисвиля?

– Нет, – покачал головой Влад.

Он-то ожидал расспросов о том, кто вредил труппе театра Драмы и комедии, при чём тут какая-то пьеса?

– Хорошая пьеса, добротная. На двоих. Да-с, всего два персонажа, Талейран и Фуше. Момент истории между войной магов и возвращением галльского короля, за ужином встречаются Порок и Преступление и беседуют…

– Прошу прощения, Илларион Николаевич, даже не слышал, – отвечал Суржиков, осторожно пробуя уху.

– У меня тут по осени бенефис в Малом театре намечается, вот эту пьесу я и выбрал для такого случая. Так что я у тебя-то хотел спросить: не желаешь ли сыграть роль Фуше, герцога Отрантского?

Влад замер.

– Я? – глупо спросил он внезапно охрипшим голосом.

– Ты, – усмехнулся Певцов. – Ежели желаешь, то роль твоя, репетиции начнём с первого июня.

Отгремели овации в Малом театре.

Публика, не в состоянии сразу разойтись после столь сильных впечатлений, расползлась по окрестным кафе и барам, обсуждая новую высоту, на которую поднялся великий актёр. Но, в конце концов, силы окончились и у них, и поджидавшие разъезда экипажи такси повезли театралов в разные концы огромного города.

Тихо увядали бесчисленные букеты, вынесенные экономкой Певцова в гостиную.

Алексей Верещагин поставил точку в приходно-расходной тетради, отметив там гонорар от актёров и аванс от нового клиента. Потом закрыл тетрадь и сунул в сейф. Он заглянул к сыновьям и к племяннице – дети спали, в доме было тихо, и можно было ложиться. Новый день обещал быть сложным и увлекательным, почти таким же, как закончившийся.