Тайна синих озер

— Ну да, Котьку Хренкова помню. Пьяный пришел, хотел драку затеять. Приключений искал. Куртка? Не, вроде он без куртки был, в рубахе… Ах да — куртку он сбросил, прямо вот наземь. А потом кто-то куртку поднял, на скамейку, на спинку повесил. Ага, так дядя Слава Столетов и поднял, почтальон наш. Он вообще мужик аккуратный. Поднял, еще от земли этак долго отряхивал…

— И часто ваш почтальон на танцы заглядывает? Он ведь немолодой уже…

— Да никогда почти и не бывает. На Новый год разве что.

— А с чего бы это он в тот раз заглянул? Может, искал кого? Случайно, не Хренкова?

— А ведь искал, точно! — заведующий округлил глаза. — Только не Хренкова, нет… Электрика нашего спрашивал. Что-то там с проводкой у него.

— Нашел, электрика-то?

— А вот этого я не знаю, — виновато развел руками Сергей. — У него самого спросите, у Столетова…

Почтальона допросили утром. Дорожкин заглянул на почту по какой-то своей надобности, ну и заодно…

Столетов и впрямь в клуб заходил, искал электрика, но, правда, не нашел, и поломку — дома у него пара роликов открутилась — исправил самостоятельно.

— Пара роликов… — хмыкнул Алтуфьев. — А насчет куртки что?

— Куртку — да, поднял, отряхнул. Хорошая, — говорит, — такая куртка, жалко! А Хренкову — хоть бы хны.

— Да уж, этому точно не до куртки было… раз уж так влюблен…

До обеда Владимир Андреевич снова разбирал старое дело — о нападении на машину с архивом. Еще раз перечитал протоколы, фототаблицы пересмотрел. Все же, похоже, стрелявший был один. Пришел пешком, спрятался… Заранее знал маршрут? Так тут в город одна дорога — чего его знать? Пришел, выбрал удобное местечко, затаился, а мотоцикл — если это был мотоцикл — оставил где-то неподалеку. А где? Следы-то нашли, да слишком уж их было много. Реготов совершенно прав: трофейный мотоцикл — штука нередкая, есть у многих…

Слева на коляске вмятина! Так надо бы установить да осмотреть. Только осторожненько, не спугнуть! С ГАИ в Тянске связаться… Вот прямо сейчас! Или все же лучше отправить официальный запрос? Правда, потом ответа не дождешься… Черт! Так ведь Озерск, чай, не Москва, не Тянск даже! Городок маленький, все друг друга знают. А мотоциклисты уж всяко должны бы…

— Трофейный БМВ? — старшина в дежурке пригладил усы. — Ну-у, примерно можно прикинуть. Десятка полтора таких точно есть, а может, и больше. Немцы улепетывали — только пятки сверкали. Многие — на катерах, по реке. Вот и побросали мотоциклы. Да и непогодь была, грязь… Асфальт-то тогда еще не положили. Список? Да вот, Теркин должен знать.

К технику-криминалисту Алтуфьев заглянул с обеда, прихватив по пути из дома в чайной две бутылочки «Жигулевского», — просто повезло, иначе не скажешь! Случайно привезли и больше двух бутылок в руки не давали. Что ж, две так две. Как раз на пару с Африканычем и выпили, пока составляли список, благо начальство укатило в Тянск, на совещание по укреплению соцзаконности.

Как говорил старшина, примерно так и вышло — восемнадцать фамилий.

— Африканыч, ты мне адреса рядышком напиши. Что смогу — сам проверю. Дорожкина попрошу, постовых… Только втайности все — чтобы не знали, для чего именно все это.

Выйдя от техника-криминалиста, Алтуфьев нос к носу столкнулся с дежурным старшиной.

— Тут письмецо принесли, без подписи, — старшина протянул обычный почтовый конверт с изображением Гагарина и корабля «Восток» в левом верхнем углу. — С почты принесли, говорят, так и в почтовый ящик бросили. Судя по штемпелю — в Озерске, у нас… Думаю — вам.

Действительно, в адресной строке крупными печатными буквами было написано: «Озерское ОМ, следователю по убийству учительницы».

— Спасибо. Странное послание… Ладно, поглядим. А кто принес-то?

— Так Михайловна, почтальонша.

— Ага.

Аккуратно взяв конверт за уголок, Владимир Андреевич сразу же отнес его Африканычу на предмет отпечатков. Там же потом и вскрыл.

— Пара пригодных есть, — поколдовав порошком, обнадежил Теркин. — Правда, это почтовики скорей… Вон захватан весь.

В конверте оказались сложенный вдвое тетрадный листок и три фотографии. На двух фотографиях — красивая полуголая девушка в открытом купальнике, на третьей — юноша, подросток, в трусах. Снимали где-то на берегу озера.

— На Большом это. Дальний пляж, — место техник-криминалист определил сразу. Как и девушку: — А это вот — Лида. Убитая учительница. Постой-постой… И паренька этого я где-то видел. Наш паренек, озерский.

— Пальчики глянь.

— Ага…

Пока Теркин аккуратно сыпал кисточкой порошок, следователь прочитал послание:

— «Убитая учительница состояла в тайной связи с Мезенцевым Максимом, выпускником. Он же мог и убить».

— Он же мог и убить… — тихо повторил Алтуфьев. — Бумага тетрадная, в косую линейку.

— Первоклашки на такой пишут, — Африканыч отвлекся от фотографий. — Дефицит! А пальчиков нет, видно — перчатки. Думаю, и на письме мы тоже ничего подходящего не найдем.

— Ты все же глянь, — вытащив пачку сигарет, Владимир Андреевич хотел было закурить, да раздумал. — Про чернила да про перо что скажешь?