Тайна синих озер

Мельников говорил глухо и зло. Женька ему не верила. Уж, конечно, он не оставит ее в живых, зачем ему лишний свидетель? А даже если и не убьет сразу, то просто оставит здесь, в бункере, про который ни одна собака не знает! Сиди и помирай.

Женька начала рассказывать… Про почтальона, про Крокотова…

— Про милицию давай, — перебил дачник — Вспоминай, что ты там наболтала?

— Да я там и не была! — пленница вскинула глаза и вдруг осеклась. — Мне трудно так вспомнить. Вот если бы бумага, карандаш…

— А! — глухо расхохотался бандит. — Привыкла все в тетрадку записывать! Знаем-знаем… Ну, бумагу я тебе, положим, найду. А вот карандаш…

— Да вон же они — в ящике! — девушка показала рукой и робко спросила: — А можно я к столу сяду?

— Давай… В каком ящике?

— Вон, внизу…

Мельников нагнулся, подслеповато щурясь…

Метнувшись от стола, Женька схватила с полки гранату и изо всех сил треснула негодяя по затылку!

Треснула — и со всех ног бросилась прочь! Прочь из бункера, с этого проклятого островка…

Болото… Невидимая зыбкая гать… На ту березу держать, на березу… Определив направление, девушка осторожно ступила в воду, сделала шаг, другой, дошла почти до конца… и провалилась в трясину. Словно кто-то ухватил за ноги и потянул на самое дно!

— Сейчас койвальскую дорогу проверим… — обернувшись, подмигнул Костя. — Потом зимник на Возгрино. Еще старые вырубки…

— А куда отсюда можно выбраться? — Макс напряженно прислушался… Нет, вроде все тихо, только птицы щебечут в кустах, да стучит где-то невдалеке дятел.

— Да много куда можно. И к заброшенным деревням, и к шоссе на Архангельск, и к железной дороге — много куда. Эх, что же она не кричит-то?

— Так она же не знает, что мы следом-то.

— Это верно…

Бросив бесполезный мотоцикл, Алтуфьев с Дорожкиным быстро зашагали пешком.

— Интере-е-сно, — следователь бегло осмотрел знакомый сине-белый КАВЗ. — Автобус-то здесь что делает?

— Котька Хренков сильно Женькиного отца уважает. Заметил что-то — и вот… Не одни мы тут!

— Ну да, ну да…

— Вот тут они в лес свернули, — участковый присмотрелся к кустам. — Смято все… А вон и следы!

— Сапоги… размер примерно сорок три — сорок четыре, — присев на корточки, определил следователь. И девичьи туфельки. Каблук низкий, размер… тридцать шестой, что ли. Ну, пошли. Хотя…

Алтуфьев свернул к мотоциклу, тому самому…

— А вот и вмятина… Теперь понятно, кто это.

Усмехнувшись, Владимир Андреевич оборвал провода системы зажигания и выбросил в кусты.

— На всякий случай. Вот теперь — ходу!

Лес казался непроходимым, опасным. Шевелили колючими лапами ели, высоченные сосны царапали вершинами небо, били прямо в лицо ветви осин, густой подлесок пах какой-то непонятной гнилью. Сумрачно, неуютно кругом. Вот так сойдешь с тропы — и не выйдешь.

— Они, верно, к болоту пошли, — на ходу предположил младший лейтенант. — Если Мельников старые гати знает — беда! Можем упустить… Интересно, девчонка-то ему зачем?

— Да ни за чем. — Владимир Андреевич старательно отводил хлеставшие по глазам ветки и жалел, что не прихватил сапоги. Ну кто же знал! Пришлось в чем есть — в белой рубашке, в туфлях… Пижон…

— Думаю, он просто хотел, чтобы о Зое раньше времени не узнали, — продолжил Алтуфьев. — Женю-то он еще во дворе перехватил. Посадил в коляску, увез. А избавиться по пути не вышло.

— По пути-то не вышло… — грустно вздохнул участковый. — Вот ведь гадина!

— А может, Мельников от нее что-то узнать хочет, — следователь задумался. — Недаром же гербарий собирать зазывал. О чем-то таком прознал или догадался. Сам знаешь, девчонки поболтать любят.

— Да уж. Ну, будем надеяться… Слышишь! Вроде кричит кто-то?

Оба застыли, прислушались…

* * *

Озерск — городок маленький, по сути, просто большая деревня, где главный работодатель — колхоз. И лес — вот он, рядом. Все жители сызмальства по грибы, по ягоды шастали, да и так — в походы. Слава богу, Женька Колесникова вовсе не была изнеженным городским ребенком — деревенская, не какая-нибудь там фифа!

Как справиться с болотом, знала. Ни в коем случае не паниковать, просто упасть грудью… Вот так — плюх! Только брызги грязные по сторонам полетели!

А теперь — грести под себя! Энергично работать руками, точно «по-собачьи» плывешь.

Под себя все, под себя… Ряску, ветки, листья какие-то, что-то холодное, скользкое… Змея?! Нет, ящерица… Ящерица?! Так вон уже — берег! Береза, трава…

— Стой! Стрелять буду! — сзади послышался крик и сразу за ним — автоматная очередь!

Выстрелы услыхали все. И Максим с Котькой Хренковым, и следователь с участковым. Между ними и было-то, наверное, метров сто. Но — лес кругом! И в десяти-то шагах друг друга не видно.

— А вот и автомат проявился, — усмехнулся Алтуфьев.

Дорожкин тоже сообразил:

— Архивная машина! Так это точно Мельников был. И как же мы этого гада раньше не раскусили?

— Табельный при тебе? — поинтересовался Владимир Андреевич.

Участковый махнул рукой:

— Какое там…

— Ладно. Пойдем-ка пока на звук, а там сообразим. Только осторожненько.

То же самое решили и Хренков с Максом.

* * *

Ага, будет она стоять, как же! Накось, выкуси!