Тайна Скарлетт О’Хара

— Кажется, пора, — сказал седоусый джентльмен, вытаскивая из жилетного кармана массивные серебряные часы. Щелкнула крышка, полилась мелодичная музыка.

— Да, — сказал его собеседник и тоже вытянул из своего кармана еще более массивные часы на толстой витой цепочке.

Мужчины выбросили окурки сигар и чинно вошли в здание театра.

Внизу толпился народ, занимая места.

Состоятельные жители Клостер-Тауна выкупили билеты в ложах. И там, наверху, тоже разыгрывался своеобразный театр. Мужчины галантно помогали усесться дамам, хлопали пробки, звенели бокалы, наполняясь искристым вином. Женщины пристально оглядывали собравшихся, обмениваясь друг с другом скептическими замечаниями.

А внизу шла своя жизнь. Нижние места занимали те, кто не располагал средствами. Это были преимущественно ковбои, мелкие лавочники, пастухи, продавцы скота. Мужчины в широкополых шляпах не стесняясь курили, сплевывали на пол, бранились, кричали друг на друга, спорили о том, кто должен сидеть на том или ином месте. Иногда дело доходило до небольших потасовок. Какой-нибудь дюжий ковбой хватал джентльмена в сюртуке, давал ему пинка. И занимал его место, попыхивая сигарой.

Женщины кашляли от обилия зловонного дыма, но прекратить это было невозможно — таковы были нравы Клостер-Тауна, таковы были обычаи и привычки этого городка.

И никто менять их не собирался, да скорее всего, изменить было невозможно.

Окружной шериф занял свою ложу.

Полковник Брандергас выкупил для своих приятелей и племянниц две ложи. И Рэтт Баттлер, Кристиан Мортимер, Жак Монро, Сандра, Молли и Тереза с комфортом расположились на своих местах.

До начала представления оставалось несколько минут.

Все напряженно ждали, когда раздвинется занавес.

Но вдруг внизу послышался ужасный крик и визг, все обратили свои взоры туда и…

… и увидели, как дюжий ковбой в краской рубахе и с желтым платком на шее поднял за ворот сюртука пожилого аптекаря, тот беспомощно размахивал руками в воздухе, его ноги в начищенных до блеска ботинках оторвались от пола. Ковбой подержал свою жертву в руках, потом поставил аптекаря на пол и несильно ударил в плечо. Аптекарь полетел по проходу.

— Джентльмен, как вы себя ведете? — попытался защитить свою честь и достоинство аптекарь.

Но ковбой в ответ громко расхохотался и выпустил в лицо старику струю табачного дыма.

— А ну пошел отсюда! — рявкнул ковбой. — Ты что не знаешь, что это место мое.

— Но я же за него заплатил, — пробовал доказать свое право на место аптекарь.

— Ты заплатил? Покажи билет! — рыкнул ковбой.

Старичок дрожащей рукой протянул билет. Ковбой зажег спичку и ярко-оранжевый язычок пламени сжег небольшую бумажку.

— Ты заплатил, а он сгорел. Теперь это место мое, — и ковбой положил руку на кобуру с револьвером. — Надеюсь, ты меня понял, старик?

— Да-да, — испуганно закивал головой аптекарь, озираясь по сторонам, ища свободное место.

Но все стулья были уже заняты, и ему пришлось ретироваться в глубину зала к дальней стене, где еще можно было пристроиться и увидеть спектакль.

— Как здесь здорово! — обращаясь к Рэтту Баттлеру, сказала Молли, повернув к нему головку с высоко уложенной прической.

— Да, ничего, только воняет, — ехидно улыбнулся Рэтт Баттлер.

— А мне очень нравится, я никогда не видела ничего подобного.

— Да неужели?

— Ну конечно, я бывала в театре, но такого никогда видеть не приходилось.

— Да, надеюсь, спектакль будет интересным. А ты как думаешь, Чарльз? — обратился Баттлер к полковнику Брандергасу.

— Трудно сказать, — пожал плечами полковник, — но думаю, что хоть немного удовольствия мы сможем получить. Актеры не очень известные, да и театр не очень известный. Хотя, возможно, мы увидим что-нибудь любопытное.

— Конечно, увидим. Что вы так предвзято относитесь?

Молли продолжала вертеть головой, она уже заметила, что снизу несколько ковбоев внимательно смотрят на нее, любуясь округлыми плечами, длинной шеей и золотистыми локонами, свисающими вдоль щек.

Внизу грузный тапер устроился за инструментом, поставил на пюпитр ноты. Несколько мгновений посидел, барабаня пальцами по коленям, потом откинул крышку, быстро перелистал страницы, и его пальцы коснулись клавиш. Инструмент отозвался расстроенным дребезжащим звуком, но бодрая мелодия уже наполнила зал, и голоса, выкрики потонули в звуках музыки.

Горели большие фонари, выставленные вдоль сцены, освещая тяжелый занавес из красного бархата.

Наконец его створки дрогнули и медленно разошлись в стороны. На сцену к рампе вышел мужчина в черном сюртуке и белых перчатках. На голове у него был изящный черный котелок, и многие зрители задались вопросом:

«Интересно, а как этот котелок держится?»

Котелок-то был очень маленьким, а голова актера была довольно крупная. В руках актер держал две большие кегли. Он учтиво и очень вежливо поклонился публике и все вновь изумились — котелок остался на месте.

Ничего не говоря, актер еще раз поклонился и принялся жонглировать кеглями.