Тайна соборной горы (СИ)

Исследователь истории русского кружева С.А.Давыдова в конце прошлого века в своем труде "Русское кружево и русские кружевницы", непревзойденном, кстати сказать, и по сие время, приводит найденные ею записи в старых документах, из которых мы можем узнать и о первых вологодских кружевах.

Самое раннее упоминание о них имеется в сговорной грамоте 1612 года по поводу женитьбы крестьянина Спасо-Прилуцкого монастыря Марка Скоровского, где записаны "две шапки женских камчатых, лазорева да красная, одна с круживом жемчужным". А в описи имущества другого жениха-вологжанина Ефима Иванова 1670 года читаем про "охабень желт, камчат, круживо серебряное"...

Еще две-три подобных записи — вот и все, что сохранила нам история о вологодском кружеве ХVII столетия, но, читая эти скупые строчки, мы можем говорить о том, что народное искусство Вологодского края намного древнее, чем считалось до сих пор, когда начало его относили к первым годам прошлого века и мы можем раздвинуть хронологические границы его истории.

В начале же прошлого века появилась в среде богатых женщин на кружевные изделия мода.  И там, где жило ремесло кружевоплетения, стали появляться целые мастерские — фабрики при дворянских усадьбах. Одной из таких фабрик и стала под Вологдой мастерская помещицы Засецкой в ее сельце Ковырине.

В конце прошлого века еще жила в Вологде мастерица Анна Михайловна, которую мы можем считать первой из известных нам вологодских кружевниц. Это ее, свою крепостную, еще девочкой отправила помещица Засецкая учиться кружевоплетению в Пошехонье на кружевную фабрику Окулова. Вернувшись в Вологду, мастерица сама стала обучать крепостных девушек в мастерской Засецкой и работало их там семь кружевниц.  Плели они в основном мерное кружево, но выплетали и штучные изделия: женские чепчики и воротнички.

Развитие кружевного дела в Вологде в то же самое время связано с именами замечательных мастериц Анфии Федоровны Брянцевой и ее дочери Софьи Петровны.

Анфия Федоровна Брянцева явилась родоначальницей "вологодского манера" плетения кружев. А началось все с того, что в сороковых годах прошлого столетия появилась мода выкладывать узор из нитяной тесемки, а промежутки узора заполнять обыкновенной "решеткой". Анфия Федоровна решила попытаться тесемку узора выплести коклюшками. Так родился новый "вологодский манер" плетения кружев в отличии от старого "белозерского манера", когда плели "густыми бородами".  Новым способом вологодские кружевницы стали выплетать косынки, покрывала и целые платья. Это было новое слово в искусстве кружевоплетения в России.

Дочь вологодской мастерицы Анфии Федоровны Брянцевой Софья Петровна плела кружева с пяти лет, а десятилетней девочкой учила уже этому искусству таких же, как и она сама, вологодских девчонок. Это была своеобразная шкала кружевоплетения в 60-х–70-х годах прошлого столетия, из которой вышло более восьмисот мастериц.

В эти годы кружевоплетение широко распространяется в селениях на пятьдесят верст вокруг Вологды, особенно по Кирилловскому, Архангельскому,  Петербургскому и Пошехонскому трактам, а также по реке Вологде, в деревнях и селах вокруг Кубенского озера.

Первые сведения о вологодском кружевоплетении тех лет собрал и напеча-

тал журнал "Акционер" в 1860 году:  "В Вологде главное занятие небо-

гатой женщины, девицы и девочки лет с семи — плетение кружева. Пряжа на

них идет фабричная. Ширина кружева простирается от 1/2 дюйма до 15 дюй-

мов. Пряжа наматывается на коклюшки, которых употребляется в дело,

судя по ширине и рисунку узора от 8 до 300 пар. По внутреннем употребле-

нии кружева в значительном количестве при посредстве торговок вывозятся в Петербург".

В самой Вологде кружева у мастериц скупались торговками, лотошницами, коробейницами, и комиссионершами на Благовещенском базаре. Затем это делалось в Кубенском, Новленском, Архангельском, Устье.  Отсюда изделия вологодских кружевниц попадали в Москву и Петербург, расходясь потом по всей России и за границу.

В 1872 году изделия вологодских кружевниц впервые показывались на Всероссийской выставке в Москве, затем в Вене в том же году и в Париже в 1877.

Работало тогда в Вологде, как сообщал "Вестник Московской политехнической выставки" в 1872 году, сотни мастериц.  О труде их один из первых исследователей кружевного дела в Вологде, писатель-демократ Николай Васильевич Шелгунов, писал в журнале "Дело" в 1867 году, что « в настоящее время кружева плетет почти вся Вологда, или точнее все население чердаков и подвалов или первых этажей... Кружевницы составляют в Вологде совсем особый слой населения бедствующего, голодающего и униженного, занимающего подвальные этажи. Только нужда, да и нужда неисходная, делает женщину кружевницей..."