Тайна соборов

Из сказанного явствует, что сосуд рассматривается двояко: сам по себе и с точки зрения содержимого — как чаша (vase) естества и как чаша (vase) искусства. Немногочисленные и туманные описания, которые мы здесь привели, относятся к содержимому чаши. Ряд текстов просвещает нас относительно формы яйца. Философское яйцо может быть шарообразным, может по форме напоминать куриное. Оно непременно должно быть из светлого прозрачного стекла без пузырей, достаточно прочного, чтобы выдержать внутренние напряжения. Некоторые из авторов советуют брать для этой цели лотарингское стекло[123]. Длина горлышка у колбы зависит от намерений художника. Она должна быть такой, чтобы с колбой удобно было обращаться, а само горлышко легко паялось лампой. Впрочем, эти чисто практические детали довольно хорошо известны, и нет нужды останавливаться на них подробнее. Скажем лишь, что лаборатория и сосуд Великого Делания, то есть место, где работает Мастер, и место, где действует естество, показаны вполне достоверно. Они привлекают внимание посвящённого, едва он успеет войти, и делают особняк Лальмана одной из редких обителей, столь привлекательных для Философа.

Следом за провожатым мы выходим в мощёный двор и через несколько шагов оказываемся у входа в мезонин (loggia), свет в который льётся через портик с тремя сводчатыми проёмами. Потолок в большой зале перекрыт толстыми балками. В зале камни, стелы, различные античные предметы — похоже на провинциальный археологический музей. Но нас интересует прежде всего великолепный цветной каменный барельеф на дальней стене. На барельефе изображён святой Христофор, который переносит маленького Иисуса через горную реку и ставит Его на скалистый берег. Чуть поодаль — отшельник с фонарём в руке — дело происходит ночью, — выйдя из хижины, направляется к царственному Младенцу [XLII].

XLII. Особняк Лальмана. Легенда о св. Христофоре.

Нам нередко доводилось видеть прекрасные древние изображения святого Христофора, но ни одно из них с такой точностью не передаёт легенду. Сюжет этого шедевра, вне всякого сомнения, заключает в себе тот же герметический смысл, что и текст Иакова Варагинского (Жака де Воражена), причём некоторые детали нигде больше не встречаются. Образ святого Христофора приобретает огромную важность в свете аналогии между несущим Христа великаном и золотоносной (Χρυσοφόρος) материей (matière), играющей подобную же роль в Великом Делании. На пользу тем, кто добросовестно и с чистым сердцем изучает герметическую науку, мы раскроем сейчас эзотерическое значение этого образа, хотя и уклонились от этого в своё время, когда говорили о статуях святого Христофора и о каменной скульптуре на площади перед собором Нотр-Дам де Пари. Однако, чтобы было понятнее, мы приведём сначала легенду из книги Иакова Варагинского в пересказе Амеде де Понтьё[124]. Места и имена, непосредственно связанные с работой, с условиями её проведения и исходными материалами, мы выделим с тем, чтобы читатель заострил на них внимание, поразмышлял и извлёк для себя пользу.

«Когда Христофор ещё не был христианином, его звали Офферус. Парнем он был здоровым, а умом не блистал. Достигнув сознательного возраста, Офферус отправился странствовать в поисках самого великого на свете царя, он хотел поступить к нему на службу. Ему посоветовали обратиться к одному могущественному правителю, который с радостью взял такого силача к себе в слуги (serviteur). Однажды при правителе упомянули имя дьявола, и царь в страхе перекрестился. «Зачем ты это делаешь?» — спросил Христофор. «Затем, что боюсь дьявола», — ответил царь. «Раз ты его боишься, значит, ты не такой могущественный, как он? Поступлю-ка я лучше на службу к дьяволу». И с этими словами Офферус отправился восвояси.