Тайна сталинских репрессий

Вопрос: Хорошо, оставим этот вопрос открытым с тем, чтобы к нему еще вернуться. Но ваши преступления в этой области не ограничиваются умерщвлением только М. А. Пешкова. Мы предупреждаем вас, что располагаем уже показаниями Виноградова, Плетнева, Левина, Крючкова и других. Вы сами понимаете, что в таком положении вам ничего уже скрыть не удастся.

Ответ: Я и не собираюсь этого делать.

Вопрос: Не знаем, собираетесь ли вы или нет, но то, что вы скрывали это в процессе всего следствия по вашему делу, это же факт.

Ответ: Да, скрывал. Но теперь мне скрывать нечего. Я заявляю, что, кроме Макса, тем же путем по моему заданию были умерщвлены В. Р. Менжинский, В. В. Куйбышев и А. М. Горький. Я хочу записать, что если в смерти Менжинского виноват только я, то смерть В. В. Куйбышева и А. М. Горького была организована по прямому постановлению объединенного центра правотроцкистской организации, которое (постановление) было мне лично передано членом этого центра А. С. Енукидзе.

Вопрос: Давайте запишем ваши показания об обстоятельствах умертвления каждого из названных вами лиц. Рассказывайте.

Ответ: Начну с Менжинского. Известно, что последние годы Менжинский больше болел, чем работал. Руководил работой я. Было ясно, что с его смертью председателем ОГПУ буду я. С этой мыслью я свыкся и ждал смерти Менжинского. А он не умирал. Когда я дал задание Левину, я подумал: «Почему то же самое не сделать с Менжинским?» В одном из разговоров с Левиным я ему об этом прямо сказал. Он уже был связан со мной подготовкой к преступлению и не мог мне отказать. Но он заявил, что не имеет доступа к Менжинскому, что постоянным лечащим врачом является доктор Казаков и что без него здесь не обойдется. Я поручил Левину привлечь к этому делу Казакова. Он это сделал. Не обошлось и без моего личного вмешательства в это дело. Левин сообщил мне, что Казаков в хороших отношениях с Менжинским, и у него (Левина) имеются сомнения, не обманет ли он. Я вызвал Казакова к себе, подтвердил ему мое распоряжение, наговорил ему кучу угроз, и он сделал свое дело – Менжинский умер.

Вопрос: А что конкретно сделал Казаков? Как он добился смерти В. Р. Менжинского?

Ответ: Этого я не знаю. Казаков «лечил» Менжинского по ему одному известному методу. Как и что он делает, в это он меня не посвящал. Мне важны были результаты, они были положительными, и меня это устраивало. Правда, помню, что в день предсмертной болезни Менжинского я говорил с Казаковым. Он заверил меня, что «все в порядке».

Вопрос: А Левин, Плетнев, Виноградов – они принимали участие в убийстве В. Р. Менжинского?

Ответ: Мне трудно на этот вопрос ответить. Не знаю, вернее, не помню. Левин-то был в курсе дела, но принимал ли он непосредственное участие в этом деле, не знаю.

Вопрос: Значит, можно констатировать, что В. Р. Менжинский и М. А. Пешков умерщвлены по вашему прямому заданию, притом руководствовались вы в обоих случаях личными низменными соображениями?

Ответ: Да, это так. Я признаю себя виновным в этом. Я хочу рассказать об обстоятельствах, при которых я был поставлен перед необходимостью пойти на более чудовищное преступление, на организацию умерщвления таких людей, как В. В. Куйбышев и А. М. Горький.

Вопрос: Рассказывайте.

Ответ: На одном из допросов я рассказал о том, как объединенный центр правотроцкистской организации вынес свое решение об убийстве С. М. Кирова. Я рассказывал также и о том, что в принятии этого решения я участия не принимал. Больше того, когда Енукидзе сообщил мне об этом, я возражал. И вам, конечно, ясно почему. Я боялся прямых террористических актов, потому что я отвечал за охрану членов правительства.

В протоколах предыдущих моих допросов записано, что я вынужден был предупредить Запорожца (в Ленинграде), чтобы он не препятствовал террористическому акту над С. М. Кировым. Это вы уже знаете из моих показаний, но я тогда не договорил. О чем я умолчал? Я не рассказал о том, что, когда Енукидзе поставил меня в известность летом 1934 года о решении организовать террористический акт над С. М. Кировым, я предложил ему свой вариант убийства Кирова путем «смерти от болезни».

Я тогда же сообщил ему, что этот способ уже проверен мною на практике (М. А. Пешков и В. Р. Менжинский), и что он безопасен и для меня, как зампреда ОГПУ, отвечающего за охрану. Енукидзе отверг мое предложение в отношении С. М. Кирова. Он мотивировал это тем, что террористический акт над Кировым организовывали непосредственно зиновьевцы и троцкисты и что наше дело не мешать им и только. «Смерть от болезни» не даст должного резонанса в стране. «Надо проверить, как страна откликнется на выстрел в Кирова», – заявил мне Енукидзе.