Тайна старого грота

Он не договорил. Белозерцев и Дудко навалились с двух сторон, а Пальма вцепилась в ногу. Закричав от боли, неизвестный вытаращил глаза и, развернув крутые плечи, попытался сбросить нападавших сотрудников. Василий скрутил запястье его левой руки, лихорадочно искавшей брючный карман. Вместе со старшиной с трудом свели его крепкие руки, перевитые венами, напоминавшими тросы, и защелкнули стальные наручники. Только после этого капитан извлек из его кармана пистолет Макарова, который, возможно, находился в розыске. "Крупная дичь", – с удовлетворением от удачно завершившейся операции, подумал Белозерцев.

– Феникс, я – Кентавр! – вызвал он на связь Щеглова, и когда тот отозвался, не без гордости сообщил. – Подавай машину, гость заждался. Прояви хоть раз гостеприимство. Говорит, что "браслеты" жмут. Впредь по спецзаказу именные наручники надо делать. Крупный экземпляр в наши сети попался, с трудом одолели. Был вооружен пистолетом, гад. Но мы не позволили ему воспользоваться оружием.

13. Боцман терпит фиаско

Задержанные граждане, личности которых еще предстояло установить, были доставлены в отдел милиции и помещены в камеры-одиночки изолятора временного содержания. После этого на яхте "Викинг", пришвартованной к причалу водной станции, Щеглов, Белозерцев и другие сотрудники из оперативно-следственной группы с санкции прокурора, в присутствии Мохначева и двух понятых, приступили к осмотру и обыску судна. С таможни, расположенной вблизи паромной переправы, на УАЗе был привезен специально дрессированный на поиск наркотиков спаниель Фаворит – пес черно-белой масти с длинной и мягкой шерстью, большими, обвисшими ушами, белой продольной полоской на голове и выразительными глазами.

Мохначев справился с первоначальным замешательством и, позвякивая наручниками, равнодушно глядел на все происходящее в его капитанской каюте, словно случайно оказался здесь в роли зрителя. Осмотр палубы, ходовой рубки, мачты и парусов не принес результата. На обыск внутренних помещений яхты Щеглов и Белозерцев возлагали большие надежды. "Не может быть, чтобы на яхте, контрабандой перевозившей наркотики, от них не нашлось следов, – размышлял Василий. – Неужто всю доставленную партию сразу сплавляли перекупщику, ничего не оставляя про запас? Какой тогда резон из-за одного или двух килограммов марихуаны пускаться в рисковое плавание?"

До того, как в каюте появилась собака, Владимир в качестве вещдоков изъял бритвенный прибор с набором лезвий "Нева", черные перчатки, кепку, футболку, кроссовки и джинсы. Отыскался и паспорт на имя Антона Степановича Глота, 1978 года рождения, уроженца г. Сочи. По фотографии узнали ночного аквалангиста.

– Чей документ? Где владелец? – спросил следователь у Мохначева, делая вид, что ему неизвестна судьба владельца паспорта. Боцман равнодушно пожал плечами, а Щеглов не стал настаивать на сиюминутном ответе. В этот момент его занимали другие вопросы, поиск улик против владельца яхты.

– Фаворит, ищи! – отцепив поводок от ошейника, приказал спаниелю прибывший с таможни долговязый кинолог. Собака черными блестящими ноздрями стала обнюхивать углы каюты. Белозерцев заметил, что Мохначев с большим напряжением, сохраняя внешнее спокойствие, следит за перемещениями спаниеля. Фаворит приблизился к столу.

– Ищи, ищи, – поощрительно повторял кинолог. Василий увидел, как побледнели не заросшие щетиной щеки боцмана, и он смутился, встретившись взглядом с капитаном.

– Закурить, дайте закурить, – взмолился Мохначев, потрясая скованными руками и тем самым, выдавая свою тревогу". Сдают нервы, боцман, значит здесь у тебя не чисто", – сообразил капитан.

– Пусть курит, – неожиданно сжалился Щеглов, кивнул на лежавшую на столе трубку. – Не будем лишать боцмана удовольствия. Только, гляди, чтобы без шалостей.

Белозерцев разомкнул наручники. Мохначев размял затекшие пальцы. Не спеша, следя глазами за Фаворитом, достал из кармана кисет с табаком. Набил трубку, словно нечаянно просыпал щепотку табака на пол, и зажег. Глубоко и напряженно затянулся, набрав полные легкие дыма и, выждав, когда спаниель приблизится к столу, выдохнул в собачью морду. Едкий табачный дым заполнил каюту.

– К черту табак, к черту! – до того занятый Фаворитом, опомнился и всполошился кинолог. Пес зачихал, замотал головой и отпрянул к двери. Щеглов и Белозерцев поняли, что со своим милосердием дали маху. Боцман, видно, тертый калач, быстро сориентировался и перехитрил их. Его глаза под густыми седеющими бровями лукаво поблескивали, а челюсти разомкнулись в едва заметной улыбке. "Вот так, век живи, век учись", – помрачнел капитан и, грубо выхватив изо рта Мохначева трубку, поспешно ее загасил. Но тот успел выпустить еще одну порцию едкого дыма.

– Что ж ты раньше молчал? – выговаривал кинологу Щеглов. – Предупредил бы.

– Знать должны, что табак, другие острые запахи притупляют чутье собаки, – укорил его кинолог, выводя Фаворита из каюты. – Надо тщательно проверить помещение. Попытаемся еще раз.