Тайна старого кафе

Алексей, сжимая саперную лопатку — единственное доступное ему оружие — рванул на голоса.

Из-за свечей и факелов в зале было светло, как днем. Тени плясали на граффити, добавляя происходящему нереальности. Связанная Даша лежала в стороне, кричать ей мешал кляп.

Все это Алексей заметил вскользь, потому что главное действо разворачивалось вокруг алтаря.

Выстроившись только им известным порядком, безликие держались за руки, образуя запутанный лабиринт. Они пели, и в этот раз маски не лишали голоса эмоций, напротив, служили резонатором, обостряя чувства до предела.

Звук отражался от стен, квадратных колонн, потолка, отчего, казалось, поет само здание, мелко вибрируя в такт мелодии.

На алтаре лежала Ира. По периметру плиты выстроились черные и багровые свечи, их свет заставлял гореть рисунок на воздетом кинжале.

— Отойди от нее! — замахнувшись лопатой, Алексей кинулся на помощь сестре. Та завыла, дергаясь в кандалах, натягивая цепи. Но они оказались слишком крепкими и лишь послужили аккомпанементом жуткой мелодии.

Певцы даже не обернулись. Их взгляды были устремлены на предводителя и сверкающий кинжал. Миг, и он ринулся вниз, рассекая ткань рубашки, вспарывая кожу, пронзая мышцы.

И наступила тишина.

* * *

В воздухе загудело. Глаза черепа на рукояти ножа полыхнули алым, а с рогов ударили черные молнии. Они били и били, все ускоряясь, сплетаясь в неровный, угловатый клубок.

— Ира! — кинулся к сестре Алексей, люди в масках разомкнули руки и он оказался один против всех.

Силы были не равны. Не помогала даже остро заточенная лопатка. Слышались звуки ударов, крики, кто-то падал и поднимался снова…

Петя, пользуясь суматохой, подобрался к Даше. От ужаса та почти потеряла сознание, но голос друга привел в чувство:

— Просыпайся! Нужно валить!

Парень срывал ногти, развязывая туго затянутые узла, но не успел: их заметили.

— Схватить! — прозвучал приказ. — Не выпускайте Хранительницу!

Несколько человек выбрались из свалки и побежали к ребятам. Петя выпрямился и сжал кулаки, готовый стоять насмерть.

Свечи, сбитые дерущимися, давно погасли. Куски воска размазывались ногами по бетонному полу, а огонь факелов трепетал от поднятого движением ветра. Тени рыскали по стенам, превращаясь в многоруких монстров, среди которых возникло яркое оранжевое пятно.

Рыжий завывал так, точно в его глотке скрывалась пароходная сирена. Когти сверкали не хуже ножей, растопыренные лапы взлетали и опускались, оставляя глубокие царапины.

Промчавшись мимо общей свалки, кот развернулся, застыв между Дашей и ее врагами.

Выгнутая спина, вздыбленная шерсть. А с нее, мягко потрескивая, сыпались искры. Стоило нападающему пересечь невидимую границу, как они взвились и, слипшись в шар, ударили по вытянутой руке.

Запахло паленым.

— Вот это электрошокер! — выдохнул изумленный Петя. Получив неожиданную поддержку, он даже понадеялся на победу!

Но сектантов оказалось слишком много. Двоим мужчинам и коту было с ними не справиться, а черный клубок из молний рос, словно вливая в своих адептов силы. В глубине сверкающего шара появилось углубление. Оно закручивалось и расширялось бездонной воронкой. Увидев это, предводитель безликих радостно закричал. Остальные ответили радостными криками.

Драка длилась несколько минут. Даша смотрела, как скрючился на полу папа, как Петя падает от очередного удара, и коту все труднее уворачиваться. Сжав кулаки, она поддалась ярости и кинулась в самую свалку, но вылетевшая из черепа молния отбросила ее назад. Черной змеей она обвилась вокруг рук, петля за петлей, связывая, не пуская… пока не коснулась браслета.

Оранжево-белая вспышка уничтожила тени. Ослепленные люди закрывали глаза, кричали в бессильной ярости, а бусины наливались новым светом. Он разрастался, давил, жег, и воронка перестала расти.

Даша видела все: и зеленые вспышки в глубине кошачьих глаз, и катающихся по полу безликих, Петю, свернувшегося клубочком, едва живого папу.

Она не ослепла. Напротив, зрение стало очень ясным, можно было разглядеть каждую вмятинку, каждую выбоину на дальней стене.

Молнии сплелись в дикой пляске. Черные питал череп, оранжевые черпали силу из девушки. Она чувствовала, что слабеет, и одновременно понимала, что из дыры лезет что-то жуткое и опасное. Ужас перед приближающимся существом был так силен, что Даше казалось, лучше умереть, чем увидеть это чудовище.

В глазах темнело, кружилась голова, ноги подгибались, так что пришлось сесть прямо на пол. К горлу подступила тошнота, а стук крови в висках стал оглушающим.

Но и противнику приходилось несладко: все реже вспыхивали рубиновые глаза, да и чернота стала не такой глубокой.

Это увидела не только Даша. Предводитель сектантов подполз к алтарю и, вытащил из складок балахона нож. Обычный швейцарский нож с красной пластиковой рукояткой. Решительно провел по запястью, и темная кровь потекла по рогам, окрасила череп, впиталась в рубины, отчего они торжествующе вспыхнули.

Черные молнии ожили. Оранжевые задыхались в их объятиях, а Даша слабела. Она с трудом удерживала себя в сознании, понимая, что это — конец.