Тайна старой мельницы

– Это твой прадедушка, – произнёс он с уважением. – Сила и решимость читаются в каждом его движении, даже здесь, на портрете.

Лиззи, вглядываясь в его лицо, словно пыталась представить, как он жил, что его окружало и что делало таким твёрдым.

– Он кажется таким величественным, – сказала она задумчиво. – Наверное, мог бы поведать удивительные истории, будь он с нами.

Затем её взгляд упал на портрет в дальнем углу, и Лиззи, широко улыбнувшись, радостно воскликнула:

– А это моя бабушка! Какая же она была красавицей в молодости! – засмеялась она. – Даже не верится, что это она.

В её смехе чувствовалась любовь и нежность к семье, и Себастьян заметил, как в этот момент она стала ещё ближе к своим корням.

Елизавета шагнула ближе к картинам, её пальцы слегка касались рам, а глаза горели восторгом. Она бережно перебирала одно полотно за другим, будто открывая сокровища, которые были спрятаны годами. Каждая картина становилась для неё частью тайны, скрытой от неё самой, частью истории её семьи, которую она ещё не знала, но так жаждала постичь.

– Как же так! – с изумлением произнесла она. – Почему мои родители никогда не упоминали о том, что у нас есть такие сокровища?

Себастьян, молча стоя рядом, с лёгкой улыбкой наблюдал за тем, как её сердце наполняется гордостью за собственное наследие. В её радости он видел не только удивление, но и глубокую связь с предками, которая теперь раскрывалась перед ней во всей своей полноте.

– Спасибо тебе, Тиан, что привёл меня сюда, – произнесла Елизавета, её голос наполнился искренней благодарностью, а глаза сверкали от восторга. – Я непременно попрошу отца, чтобы картины перенесли в мою студию. Они должны быть на видном месте, а не пылиться в забытой комнате.

Она обернулась к Себастьяну, полная решимости.

– Эти произведения искусства должны вдохновлять, а не оставаться забытыми. Я хочу, чтобы их красота напоминала мне о моём наследии и служила источником вдохновения для моих собственных работ.

Себастьян улыбнулся, глядя на неё, полную энтузиазма и решимости. Его сердце наполнилось теплом от мысли, что она так трепетно относится к своему наследию.

– Это замечательная идея, Лиззи, – произнёс он, кивая. – Твои работы только выиграют от такого окружения. Уверен, что, глядя на картины, ты сможешь уловить их дух и передать в своём творчестве.

Себастьян наблюдал за её неподдельным восхищением и чувствовал, как гордость за её страсть к искусству наполняет его сердце.

– Тиан, а что это за дверь? – внезапно спросила Елизавета, указывая на массивную дверь в углу комнаты.

– Это вход в основную часть дома, – ответил он, слегка улыбнувшись. – Когда-то это была потайная комната с выходом на случай необходимости скрыться.

– Как интересно! – воскликнула она, с восторгом глядя на старую дверь. – Столько лет здесь прожила и даже не догадывалась о её существовании

После того как они выбрались наружу, Елизавета продолжала делиться своими впечатлениями от находки Себастьяна. Он с удивлением наблюдал за ней, осознавая, что она обладает даром передавать свои эмоции окружающим. Ранее эту комнату он воспринимал лишь как возможность для приключений, но теперь, благодаря Елизавете, он увидел в ней нечто гораздо большее – наследие их рода. Она так высоко ценила семью и всё, что с ней связано, что это пробудило в нём чувство гордости за их предков.

Они шли по тенистым аллеям сада. Елизавета, пребывая под впечатлением от их недавнего открытия, задумчиво молчала, но вскоре её любопытство взяло верх.

– Тиан, – сказала она мягко, обратив на него блестящие глаза, – расскажи мне о Париже. Какой он? Чем ты занимался там всё это время?

Себастьян остановился на мгновение, словно вновь погружаясь в воспоминания, и затем, улыбнувшись, ответил, его голос был наполнен особой теплотой:

– Париж… – протянул он с ноткой задумчивости. – Это город, в котором каждый уголок дышит искусством и жизнью. Каждый день приносил новые открытия, как в архитектуре, так и в людях. Всё вокруг кажется сотканным из музыки и света. Там витает неуловимый дух, который невозможно забыть. Париж заставляет сердце биться быстрее, дарит ощущение полной свободы, неограниченных возможностей.

Он взглянул на Елизавету с особенным выражением в глазах, как будто хотел передать ей всю ту магию, что когда-то испытал сам.

– Я изучал там архитектуру, посещал выставки и мастерские, – продолжал он. – И каждый день мне казалось, что город открывает передо мной свои бесконечные тайны. Улицы, площади, люди – всё в Париже напоминает танец, непрерывный и чарующий. Ты бы полюбила его, Лиззи. Париж полон таких, как ты, – тех, кто видит красоту во всём и ищет вдохновение в малейших деталях.

Елизавета, заворожённая его рассказом, на мгновение замерла. Её воображение рисовало картины улиц, наполненных мелодиями, и она словно видела в его глазах те самые парижские улочки, которыми бродил Себастьян, мечтала оказаться там, рядом с ним.

– Как же я хотела бы увидеть это своими глазами, – прошептала она, тихо, почти неосознанно, и её слова растворились в вечернем воздухе сада.