Тайна старой монеты

С того момента, когда Андрей, склонившись над умирающим дедом, пытался разобрать, что он шепчет, его не покидало чувство вины. Андрей нисколько не сомневался, что больное сердце дедушки не выдержало тяжких переживаний последних дней. И причина, бесспорно, в нем, в его поведении. Почему же все это случилось? Как могла вообще произойти нелепейшая история с Олегом? Конечно, причина кроется в его, Андрея, трусости. Он вспомнил сейчас тот вечер в ресторане. Их девочек — Нину и Тамару — пригласили танцевать знакомые ребята, Олег сидел за столиком, а Андрей направился к оркестру заказать музыку. Его толкнул какой-то парень. Андрей посторонился, но парень схватил его за руку, остановил и, пьяно осклабившись, сказал:

— Извинись.

— За что, — возмутился Андрей, — вы же сами толкнули. — Он вырвал руку и хотел пройти, но путь ему преградил другой, высокого роста парень.

— Может, тебя научить культуре? — В голосе его звучала угроза. Андрей не успел еще ничего сказать — около них оказался Олег. Отстранив решительно парней, он дружелюбно, но твердо предложил им убираться.

— Еще один некультурный, — сказал высокий. — Придется и его учить. Как думаешь? — спросил он вроде бы напарника, но обращаясь к Олегу.

— Всегда к вашим услугам, — насмешливо ответил Олег и, взяв под руку Андрея, прошел с ним к своему столику.

Потом, когда уже закончился танец и девочки вернулись, Андрей увидел, как высокий издали подает им знак пройти с ними. Олег тоже заметил это и, решительно встав и извинившись перед девочками, сказал, что они с Андреем на несколько минут оставят их.

Андрей чувствовал, что ноги стали ватными, откуда-то снизу ползло к горлу липкое чувство страха, перехватившее дыхание, парализовавшее волю и затмившее сознание. О, как знакомо было ему это противное состояние. Сколько раз он пытался преодолеть его! И сейчас первым побуждением было уйти, но рядом был Олег, насупившийся, готовый постоять за друга и за себя, и Андрей обреченно побрел за ним. Но когда они уже почти пересекли зал, Андрей все же решился и, запинаясь, произнес:

— Может, не надо, а, Олег? Давай уйдем.

— Ты что? — возмутился Олег. — Подонков надо учить. Да ты не боись, — увидев, как побледнел Андрей, сказал он. — Главное — прикрой меня сзади. Понял?

Когда же они вышли в коридор, ведущий в хоздвор, Андрей сам не понял, как и почему он отстал от Олега, и зачем-то стал развязывать шнурки на туфлях. «Олег, безусловно, прав, возмутившись моим поведением, — думал сейчас Андрей. — Не отстань я, и того бы не случилось. Он, по сути, заступился за меня, а я... И потом, когда я увидел этих двух парней, вышедших из нашего подъезда с моим магнитофоном, почему спрятался от них? Я сразу узнал их: это те самые, кто бил Олега. Как же мне расплатиться за свою трусость? Ведь это за нее мне пришлось заплатить такою ценой. Рассказать все прямо и открыто — и про тот вечер в ресторане, и про монету... — Вспомнив о рубле Константина, Андрей испугался: — Нет, нет! О монете ни слова... Не могу я, не могу-у! Но смерть-то дедушки на моей совести, и я обязан обо всем сообщить в милицию. Сейчас же пойду и расскажу об этих парнях. Пусть это будет частичным искуплением вины перед дедушкой», — твердо решил Андрей. От обретенной решимости он приободрился и даже повеселел.

Из рукописи профессора Зарецкого А. В.

Это был конец. А как счастливо началось: весь вечер ему везло! Бледный, отрешенный от суетного мира, он шел напролом и каждый раз удваивал ставку. Гора жетонов возле него была так внушительна, что многие бросили играть и с тайной завистью и восхищением следили за тем, как он входил в союз с дьяволом! — выигрывал кон за коном, и высокий бесстрастный крупье без конца придвигал к нему новые партии заветных картонных кружочков. Вдруг он понял: надо остановиться, нельзя так долго испытывать судьбу. Всё! Хватит. Но ему только казалось, что он сам принимает решение. Крах обрел материальную форму — единственный, случайно упавший на пол жетон, который граф поднял и аккуратно положил на зеленое сукно стола. Зеваки не расходились. Теперь они упивались зрелищем, пялили на графа глаза, громко перешептывались, и шепот их звучал зловеще. Медленно, чуть пошатываясь на ватных ногах, он направился к выходу. Шум за его спиной усилился, перешел в гул. Или это гудела голова. Может быть...

С тех пор как много лет назад умерла во время родов его жена, а через день скончался отец, он все время нес ношу вины перед богом, с годами это чувство росло и не давало покоя: он не поспел ни к смертному ложу отца в родительский дом, ни к умиравшей жене, которая родила ему сына. Он играл. Порфирий разыскал его под утро, когда было поздно. «Как же так, ваше сиятельство? — с укором сказал ему тогда плачущий старый слуга. — Как можно-с?»