Тайна старой усадьбы

Угол дома, крепившийся до сих пор, запылал. Весь дом был объят бушевавшим пламенем, которое в совершенно тихом воздухе поднималось вверх огромным столбом, унося с собой бесконечное количество искр. И небо, раскинувшееся, как дымный шатер, и сад и вся усадьба были ярко освещены заревом пожара.

Я пробежал к Ольге. И она и Параска уже пришли в себя и широко открытыми, наполненными ужасом глазами смотрели на страшную картину.

Варельян лежал на спине с раскинутыми руками и тихо стонал. Он все еще не мог очнуться.

Вдруг я услышал громкий крик. Я взглянул через забор в сторону двора: весь облитый красным светом, полуодетый, с растрепанными волосами, непрерывно крича, бежал пан Тадеуш.

Бедный старик, вероятно, считал, что мы с Ольгой погибли, но, увидев нас сквозь забор, он начал быстро креститься, что-то бормоча, вероятно, молитву.

— Все живы и все спасены! — кричал я ему.

— Слава пану Иезусу! — отвечал пан Тадеуш, не переставая креститься.

Вскоре прибежала и пани Вильгельмина, а за ней начали сбегаться служащие усадьбы и крестьяне из деревни. Но что мы могли сделать? Единственное, за чем нужно было следить, это, чтобы огонь не перекинулся на другие постройки; но ночь была так поразительно тиха, что, хотя мы и приняли все меры, но они были совершенно излишними.

Когда начало подниматься осеннее солнышко, от нашего старого дома оставалась только груда раскаленных углей, которые мы старались погасить бывшей в нашем распоряжении водой, боясь, чтобы не поднялся ветер.

При помощи пани Вильгельмины и пана Тадеуша наши костюмы были приведены в сколько-либо благообразный вид для того чтобы доехать до города.

В тот же день мы, сопровождаемые паном Тадеушем, покинули Борки, намереваясь поспеть к вечернему поезду.

Когда мы проезжали через Калиновичи, Ольга попросила остановиться около еврейского кладбища. Мы прошли на могилу еврейки. Она была обнесена новой красивой решеткой, а на самой могиле стояла доска с какой-то еврейской надписью.

Ольга вынула из захваченной из Борок корзинки все найденные еще ею осенние цветы и зелень и усыпала ими могилу, а затем молча, погруженные каждый в свою думу, мы возвратились к нашему экипажу.

ОБ АВТОРЕ

Александр Геркуланович Белинский (1871-?) происходил из дворян Виленской губернии. По окончании 1-го Кадетского корпуса вступил в военную службу, в 1888 г. — юнкер рядового звания в 3-м Военном Александровском училище. В 1894 г. — поручик, делопроизводитель батареи. В сентябре 1895 г. с разрешения военного министра был зачислен в Военно-юридическую академию; по окончании полного курса наук по 1-му разряду за отличные успехи в науках был произведен в капитаны, а затем отчислен из академии в распоряжение Главного военно-судебного управления для практического ознакомления с военно-судной частью и вскоре назначен кандидатом на военно-судные должности при военном прокуроре Приамурского военно-окружного суда. Участвовал в походе в Китай в 1900–1901 гг., за который был награжден медалью (к 1906 г. также имел орден Св. Станислава III степени и серебряную медаль в память царствования императора Александра III).

В 1902 г. А. Г. Белинский был назначен помощником военного прокурора Приамурского военно-окружного суда и произведен в подполковники. В 1903 г. подал прошение об отставке, был награжден мундиром и чином полковника и назначен младшим нотариусом Порт-Артура. С 14 января 1905 г. — товарищ прокурора Владивостокского окружного суда. 29 июля 1906 г. был назначен нотариусом г. Иркутска; на этой должности оставался по крайней мере до 1919 г. Впоследствии эмигрировал в Китай, жил в Харбине, где в 1926 г. опубликовал повесть «Тайна старой усадьбы»; сведений о его дальнейшей судьбе не имеется[1].

Повесть публикуется по первоизданию (Харбин: Типолит. Л. М. Абрамовича, 1926). Орфография и пунктуация приближены к современным нормам. Приносим глубокую благодарность А. А. Степанову, возвратившему эту книгу читателям.