Тайна «Старых Башен»

Джулиан проснулся первым, но решил сразу не вставать. Приятно было немного полежать, поваляться, никуда не спешащим и никем не подгоняемым. С улицы доносились характерные звуки деревенской жизни: мычали коровы, кудахтали куры, лаяли собаки. Трудовой день на ферме был в полном разгаре.

Джулиан посмотрел на часы. Боже! Уже почти девять. Что подумает миссис Джонс? Вот ведь сони-засони! Он мгновенно вскочил, быстро разбудил Дика, а сам пошёл к умывальнику. В комнате ещё сохранялось тепло, хотя дрова в камине давно прогорели. Умывшись, Джулиан подошёл к окну. На улице было так светло, что сначала он даже зажмурился. Но потом понял, что это всё из-за солнца и снега. Снег лежал везде, куда только мог дотянуться взгляд. Все холмы, склоны гор были белые-белые.

– Дик, смотри, сколько снега! – крикнул он себе за спину. – Надо хватать санки и идти кататься. Давай разбудим девочек.

Но девочки уже и сами встали. Их поднял Тим, который, услышав движение в комнате напротив, принялся царапать дверь и скулить.

– Ты чего, Тимми? Хочешь гулять? – спросила Джордж, сидя в своей кровати, зевая и потягиваясь. – Интересно, а сколько сейчас времени? Уже девять? Ничего себе! Мы спали почти двенадцать часов. Зато выспались. Я уж точно. Энн, как ты себя чувствуешь? Я – прекрасно!

– И я то-оже, – сказала Энн, широко зевая на слове «тоже».

Тут, словно заразившись от девочек, и Тим зевнул, протяжно, глубоко и со стоном. Затем он с лязгом закрыл свою пасть, тряхнул головой и вопросительно посмотрел на хозяйку.

– Я знаю, ты ждёшь, когда тебя покормят, – сказала Джордж. – Я тоже не откажусь от завтрака. Скажем, от яиц с беконом.

Когда ребята спустились вниз, еда была уже на столе: пышные ломти свежеиспечённого белого хлеба, домашнее масло, сливовый джем и большой кувшин холодного молока с устоявшимися сливками.

– Доброе утро! – приветствовала детей миссис Джонс. – Как спали?

– Прекрасно!

– Что будете есть? Яйца и бекон, домашние колбаски, паровые котлеты или…

– Я буду яйца и бекон, – первым сказал Джулиан.

Его все поддержали. Хозяйка ушла на кухню, а ребята разулыбались и начали потирать руки.

– Я уж подумал, что это и есть весь наш завтрак, – признался Дик, разглядывая стол. – Хлеб, джем, молоко. Но это только начало. Знаете, я уже вхожу во вкус сельской жизни.

«Гав!» – неуверенно сказал Тим. Он не совсем разделял мнение людей. Лай хозяйских собак за окном наводил его на смутные подозрения.

– Какие они здоровые, – сказал Джулиан, тоже подходя к окну. – Эта порода называется велш-колли, то есть валлийская овчарка. Видимо, летом они пасут овец, а зимой живут тут, на ферме. Интересно, а та собака, которая лаяла вчера за воротами «Старых Башен», она тоже овчарка? Как вы думаете? – обернулся он к друзьям.

– Вроде нет, – ответила Энн. – По голосу та была совершенная зверюга. Что за люди там живут? Мне кажется, это очень невежливо по отношению к соседям или случайным путникам вывешивать на воротах такую надпись, что вход строго воспрещён. Как будто это какой-то секретный объект. Написали бы просто «Злая собака», и достаточно. А так странно как-то.

– Ещё более странно было то, как машина чуть не сломалась, когда с трудом ехала с холма, а потом побежала как новенькая, – сказал Дик. – А вот и наш завтрак! Миссис Джонс, вы наготовили просто на десятерых, мы столько не съедим…

– Ну, сколько съедите, – улыбнулась хозяйка и отступила чуть в сторону, чтобы официально представить выросшего в дверях великана. Своей огромной фигурой он заполнил весь дверной проём. – Это Морган, мой сын.

– Здрас-сте, – одновременно сказали Дик и Джулиан.

Сын миссис Джонс молча кивнул. Потом поклонился и в сторону девочек, которые вежливо ему улыбнулись. После чего удалился, не проронив ни слова.

– Мой Морган с детства такой неразговорчивый, – сказала хозяйка. – Хотя может и крикнуть. Уж тогда его слышно за несколько километров. Вот овцы разбредутся по холмам, и, чтобы их собрать, он кличет собак, а те пулей несутся выполнять команду. От его крика и уши может заложить у некоторых.

«Ну да, наверное, – согласился мысленно Джулиан. – У такого здорового дядьки и голос должен быть как иерихонская труба».

Приступив к завтраку, дети поняли, что не съедят и половины. Особенно им понравился свежий домашний хлеб, который вместе с деревенским маслом был просто бесподобен. Тим тоже плотно позавтракал из миски на полу. Он тяжело дышал, но вилял хвостом очень бодро.

– Уф, – отвалилась от стола Энн. – Никогда в жизни утром столько не съедала. Вот бы мама удивилась, когда увидела, как мы тут уминаем хлеб с маслом!

– Это точно, – усмехнулся Дик. – Порой за весь день трудно было съесть даже отварное яйцо. Кстати, маме надо позвонить. Джулиан, ты позвонишь?

– Ой, а я и забыл. Хотел ещё вчера, как приехали. Сейчас же пойду к миссис Джонс и спрошу, где телефон. А это кто там? – проговорил он, вставая из-за стола и выглядывая в окно. – Это же наш шофёр. Он, видимо, ночевал где-то здесь.