Тайна стоит жизни

- По-вашему, тут окопалась целая шайка шпионов. От этого несет душком шпиономании… Но, безусловно, обе эти версии будут проверены самым тщательным образом.

- Товарищ майор, у меня к вам просьба - позволить опрос жильцов дома напротив, я имею в виду квартиры, из окон которых, возможно, вели наблюдение.

- За какой срок нужно проверить?

- Хотя бы за последний месяц.

Майор повернулся к Тренькову:

- Слышали, лейтенант? Это вас касается.

Треньков, вставая:

- Будет выполнено, товарищ майор.

Майор поручил Тренькову обратить особое внимание на лица, которые хоть как-то соприкасались с женщинами из семьи Ахматовых.

На следующий день Закиров на семичасовом трамвайчике отправился в Святовск, так и не успев позвонить Элеоноре.

А Треньков с утра выполнял поручение майора Галямова. Имел часовую беседу с соседкой Ахматовых, которая первой обнаружила происшествие. Не почерпнув у нее ничего существенного, он познакомился с уборщицами подъездов дома. Те за последнее время ничего подозрительного не замечали. То же примерно сказал и дворник.

После обеда, когда солнце стояло в зените и сильная жара размягчила тело, Треньков с удовольствием ощутил прохладу подъезда кирпичного дома, где должен был побывать в шести квартирах. В домоуправлении он выяснил, кто проживает в квартирах со второго по четвертый этажи. Почти все были давнишними жильцами. За последние два года прописался лишь один новичок - горный инженер. Сведений о квартирантах в домоуправлении не было; там сказали, что случаев проживания посторонних лиц без временной прописки в доме не наблюдалось.

«Знаем мы, как не проживают без временной прописки, - думал Треньков, поднимаясь на второй этаж. - Частенько живут всякие ханурики, нарушая паспортный режим». Он остановился у квартиры номер 17, позвонил. Вскоре за дверь послышалось шарканье ног. Загремела цепочка, дверь приоткрылась, и недовольный женский голос сказал:

- К Маньке, што ли? Пес-то дери, в душу вас всех!..

Треньков, не ожидавший такого приема, опешил.

- Не пущу, - проскрипел тот же голос, и дверь захлопнулась.

Треньков снова позвонил.

- Я ведь сказала! - крикнула женщина из-за двери. - Али милицию позвать?!

Треньков, вплотную подойдя к двери, громко сказал, что он сам из НКВД и хочет поговорить с ней.

Наконец дверь открылась. Он предъявил удостоверение. Пожилая женщина окинула его цепким взглядом с головы до ног, словно приценивалась к его одежде, и нехотя отступила в сторону, пропуская следователя в коридор коммунальной квартиры.

Под потолком горела запыленная, тусклая лампочка. Из общей кухни несло керосином, квашеной капустой и еще каким-то кислым запахом.

- Чаво нужно? - без излишних церемоний приступила старуха к выяснению цели его визита.

«С такой соседкой не соскучишься в общей квартире», - подумал Треньков, присаживаясь на ящик где, по-видимому, хранилась картошка.

- У вас в квартире проживают временные жильцы?

- Все, чай, под небом божьим временные жильцы. Ты о ком толкуешь-то? О постояльцах, што ли?

- Да, о них.

- Так бы и говорил русским языком, - недовольно пробрюзжала та. - Таковых здеся не имеется.

- А вы не торопитесь, гражданка. Вот в жилищной конторе сообщили, что жил два года по этому адресочку некто Матюгов. Так?

- Вроде.

- Он когда и куда уехал?

- Почитай, милок, енто месяц прошел, как выписался. А куды направился - бог яво знает. Мне не сказывал.

- А как же с квартирой?

- Тута яво баба осталась. Ето яе второй мужик. С первым-то развелась давно… развратник и пьяница был. После разводу-то поехала она тогда в Воркуту… А там, знамо дело, - шахты. Вот и выкопала там какого-то горного енженера. Привезла его сюды. А он-то и впрямь оказался кладом: не пьет, не курит, не дерется и не гуляет. Ведь в нонешнее-то время неуж такого сыщешь - кругом одни кобели да пьянчужки бродят…

Треньков ухмыльнулся:

- Что ж, по-вашему, все кругом развратники? - И, как бы не замечая, что она собирается что-то сказать, подавив улыбку, нарочито строго произнес: - Есть и честные кобели, так сказать, совестливые: знают только своих подружек.

Путаясь в догадках - шутит следователь или говорит серьезно - хозяйка на всякий случай поспешила согласиться с ним.

- И что же дальше? Что теперь… и этот, как его…

- Петр Петрович, - подсказала хозяйка квартиры.

- …Да, Петр Петрович - ангел с крылышками - упорхал от вашей соседки?

- Да хто их разберет-то? Вроде он завербовался куды-то. А она не хотит туды ехать, говорит, там холодно.

- А может, он не завербовался, а посадили его?

- Не знаю, милок, ужо вечером вернется Клашка, вот и спросишь об жизни ее да про еённого Петруху.

Треньков уточнил, чьи окна выходят на улицу. Одно находилось в угловой комнате, где проживала, судя по домовой книге, гражданка Сыркина.

- А гражданка Сыркина постояльцев не держала?

- Манька-то? - уточнила старуха, но ничего не ответила, только неопределенно пожала плечами.

- Кстати, где она сейчас?

- Не хотела греха на душу-то брать. Напраслину-то, ей-ей, не говорю, а вот прямо всякому скажу, об чем думаю, не постесняюсь…

- Короче давай, - перебил ее Треньков.