Тайна страны невозможностей

– Ну ладно, спокойной ночи! – Фред развернулась и протопала в свою маленькую, почти пустую новую спальню, где был только матрас на полу да старенький ночник в форме полумесяца. Девочка села на матрас, поджав под себя ноги, – совершенно бодрая и очень, очень сердитая.

Глава красная

Дорогой читатель, возможно, ты тоже когда-нибудь участвовал в Сонной войне. Это война между теми, кто ненавидит сон (большинство детей), и теми, кто его обожает (почти все взрослые). Если вдуматься, все это очень странно: почему-то взрослые вечно гонят спать совершенно бодрых детей, а сами – хоть якобы мечтают хорошенько выспаться – не ложатся до поздней ночи. Не буду говорить, на чьей я стороне, отчасти потому, что всегда есть возможность оказаться по обе стороны сразу. Например, если ты – черта между ними.

Но вернемся к делу. Мамин совет – лечь поспать – показался Фред таким глупым, таким дурацким, таким неуместным, что… в общем, одна мысль о нем не давала девочке заснуть. Она злилась. Злилась так сильно, что решила и вовсе не ложиться спать. О да. Она будет ждать, пока мама не придет в ее (новую, маленькую, пустую, отвратительную) спальню и не попросит прощения. Вот прямо тут, в слабом свете месяца-ночника, ее единственного друга. Фред готова была ждать вечно, пока мама не извинится за свою дурацкую идею, что сон (или любовь, или прочая ерунда) наладит ей жизнь. А можно извиниться и еще за что-нибудь. За мерзкий шов на носках. За то, что от сырости у нее всегда чешутся уши. За имя Фред. За то, что его то и дело приходится называть новым людям, и вообще…

Глава еще краснее

Однако мама все никак не приходила извиняться. Что она там делает? Она что, хочет, чтобы Фред вечно ждала ее и не спала, как жираф? (Фред знала, что жирафы спят стоя и всего по полчаса в день.) В квартире было тихо. Подозрительно тихо. Неужели мама снова таращится в свой компьютер? Делает свою «работу»?

Обычно Фред знала, чем занята мама. Это было легко угадать, как и предположить, что она сейчас скажет. Они знали друг друга слишком хорошо, хотя взрослый и ребенок – почти что два разных биологических вида. Но в тот вечер вторника Фред ошиблась.

Лично я очень люблю ошибки. Время от времени они приносят пользу. Ошибка – это всегда возможность узнать что-то новое. Можно даже сказать, что ошибка – первый шаг к приключению. Или можно сказать, что все это – трескучая, неубедительная ерунда, которую так любит мама Фред.

Девочка приоткрыла дверь и увидела маму в гостиной. (Ничего странного.) Мама стояла спиной к Фред. (Вот это уже было странно, потому что мама стояла навытяжку, как солдат.) Она глядела на огромный белый бумажный фонарь. (Это было очень странно, особенно фонарь.) Раньше Фред никогда не видела этого фонаря, да и вообще ничего похожего. Высотой он был почти до потолка, а в ширину даже больше, чем в высоту. Он напомнил девочке ту бумажную гармошку, которая получается, когда складываешь обертку от соломинки. Сначала мнешь обертку, потом капаешь на нее водой и смотришь, как она разбухает и вытягивается, словно змея. И почему Фред подумала об этом в такой момент?

– Эй! – окликнула Фред.

Мама ее как будто не услышала.

На маме, как теперь заметила Фред, была красно-белая клетчатая юбка длиной до пола – словно она собиралась на карнавал. Или на пикник. Одно из двух, если только не то и другое сразу. В эту секунду, когда Фред подумала, что мама похожа на маленькую девочку, нарядившуюся взрослой женщиной, ей вдруг стало страшно. Мама как будто услышала какой-то зов и шагнула в фонарь. Не в дверцу в фонаре, а прямо в сам фонарь. Она прошла сквозь него и исчезла.

Глава 12 364/365

Когда человеку двенадцать лет (даже почти тринадцать), он уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе и других. Сколько раз мама забывала купить что-нибудь на ужин, и Фред быстренько делала бутерброды с арахисовой пастой и огурчиками? Сколько раз мама теряла ключи или кошелек, а Фред их находила? Фред вполне может позаботиться о маме.

Но когда человеку двенадцать лет, он не всегда внимательно смотрит по сторонам. Он не всегда успевает сделать глубокий вдох и немножко подумать, прежде чем что-то решить.

Впрочем, это касается не только двенадцатилетних, но и вообще всех людей в любом возрасте. Не слушайте тех, кто станет с этим спорить.

Вот что я хочу сказать: Фред приняла решение, о котором потом пожалела. Она коснулась стенки фонаря; она шагнула вперед. А точнее, прямо в фонарь.

Глава без номера про странную темницу