Тайна субургана. И если я умру завтра... Среда обитания

— Он здесь был транзитом и, вероятно, уже вылетел в Японию, — добавила Хацуко.

— Может, кто-то на вас донес?

— Этого не должно быть. Если только ты донесла? Ведь, кроме нас троих, об этом никто не знает.

— Как вам не стыдно, — вспыхнула Курата, потом, успокоившись, спросила: — Что-нибудь случилось в Японии?

— Не знаю, не знаю. Вполне возможно, что он вернулся из-за женщины, которая была вместе с ним.

— Это та актриса, что ли?

— Трудно сказать. Может, завел себе новую.

— В таком случае, что мешает нам сразу же уехать в Японию?

— Напротив, если мы сорвемся раньше времени, это вызовет лишь подозрения, — сказала Хацуко. — К тому же у нас уже зарезервированы номера в тех странах, куда мы направляемся. Их адреса Идохара знает, и, если возникнет необходимость, он сам меня вызовет. А пока давайте отбросим прочь мрачные мысли и будем развлекаться. Завтра вечером мы, кажется, едем в Макао. А что у нас намечено на сегодня?

— Поездка к границе между Гонконгом и Китаем. Говорят, оттуда открывается прекрасный вид на китайскую территорию.

— Не опасно ли? Ведь именно там мы можем повстречаться с этим прилипчивым репортером, — сказал Яманэ.

— Вряд ли, — возразила Хацуко. — Сейчас, наверно, он разыскивает тебя по всем отелям Гонконга. Так что ему не до осмотра достопримечательностей.

Покончив с ужином, Хацуко позвала хозяина ресторана и попросила отпустить с ними кого-нибудь из его служащих в качестве гида.

Вчетвером они сели в машину и отправились к границе. Вскоре оживленные улицы центральной части Гонконга сменились скромными китайскими домиками. Показался залив. У берега стояли два парохода с башенками, выкрашенными в красный цвет.

— Что это? — спросила Хацуко у гида.

— Ресторан. В рыбопромысловой гавани Гонконга тоже есть такие, но там очень грязная вода. Здесь же гораздо приятней и еда получше.

— А, это те самые плавучие рестораны? Я о них слышала, — сказала Хацуко, опуская боковое стекло.

— Да, здесь подают свежую рыбу, искусственно выращенные устрицы и разнообразные китайские блюда.

— Жаль, что мы недавно плотно поужинали.

— Тогда можно выпить по чашечке кофе.

— Хорошо. Зайдем, посмотрим хоть, что это за плавучий ресторан.

Они прошли по украшенному флажками перекидному мостику, и бой провел их на второй этаж, откуда открывался чудесный вид на окрестности.

В ожидании кофе они разглядывали ресторан, оформленный в китайском стиле. Неожиданно Яманэ наклонился к Хацуко и что-то прошептал ей на ухо.

— О чем это вы там шепчетесь? — спросила Курата, возвращаясь к столику. Она отходила к окну, чтобы сфотографировать понравившийся ей пейзаж.

Репортер обходит отели

Корреспондент газеты «Спортивный Токио» Морита, потеряв из виду женщину, несолоно хлебавши вернулся в свою гостиницу, которая выглядела крайне убого по сравнению с Парк-отелем. Единственное, что ему удалось узнать, это ее фамилию — Курата.

Она была значительно старше Яманэ и далеко не красавица. Поэтому трудно было представить, чтобы Яманэ ею увлекся и даже привез в Гонконг. И все же, судя по тому, как Курата водила его за нос, Морита понял: она просто старается специально сбить его со следа, а значит, какое-то отношение она к Яманэ имеет. Вдруг она, судя по всему замужняя женщина, в самом деле его любовница? Морита представил себе сенсационный заголовок в «Спортивном Токио»: «Известный питчер Яманэ развлекается с замужней дамой в Гонконге». Его газета из двенадцати полос лишь семь уделяла спортивным новостям, а остальные — рекламе и подробностям частной жизни выдающихся личностей. Потирая руки, Морита подсчитывал куш, который отвалит ему главный редактор. На эти деньги, по крайней мере, можно будет окупить расходы на сувениры, которые он привезет из Гонконга.

— Куда ты запропастился? — Коллеги, ожидавшие в холле, встретили его возмущенными криками. — Вся группа давно уже выехала.

Морита поспешно поднялся к себе в номер, захватил фотоаппарат и вместе с остальными поехал осматривать достопримечательности Гонконга. Глядя на свой фотоаппарат, он подумал, что совершил ошибку, не взяв его в Парк-отель — там он смог бы сфотографировать Яманэ и Курату.

Осматривать город сейчас ему было не с руки, и он, намереваясь улизнуть, стал жаловаться на боли в желудке.

Машина подъехала к рыбопромысловой гавани. Там и сям виднелись сайпаны и джонки, медленно плывшие по грязной воде. Среди них выделялись ярко освещенные плавучие рестораны, где подавали блюда из свежей рыбы. Экскурсанты собрались было там пообедать, но девушка-гид предложила поехать к заливу — там и вода чище, и пейзаж приятней, да и кормят лучше, сказала она. Узнав, что поездка туда и обратно, включая ужин в ресторане, займет не менее четырех часов, Морита, скорчив болезненную гримасу и прижимая руки к животу, сказал:

— Пожалуй, я не дотяну. Езжайте сами, а я вернусь в отель и приму лекарство.

Если бы он знал, что в том плавучем ресторане, куда отправлялись его друзья, сейчас сидит Яманэ с двумя женщинами и преспокойно пьет кофе!

Помахав друзьям на прощание, Морита облегченно вздохнул. Теперь можно было действовать.