Тайна Святого Арсения

   В первую очередь Потемкина удостоили ордена Александра Невского и польского Белого Орла, присланного Станиславом Августом. Дальше дела шли уже легче. Потемкина императрица наградила орденом Андрея Первозванного, Фридрих ІІ прислал прусский – Белого Орла, Дания – Белого Слона, Швеция даровала орден Святого Серафима. Оскорбительно, конечно, что Людовик ХVІ, отказал в ордене Святого Духа и Золотого Руна, мол, этим орденом награждаются только католики. Георг ІІ сделает лишь круглые глаза, когда посол в Лондоне передаст просьбу об ордене Подвязки.

   Принц де Линь как-то забросил Потемкину, что он мог бы стать князем Молдовии и Валахии.

   -Да это мелочь, – отрицал Потемкин. – Если бы я захотел, то стал бы королем польским, я отказался от герцогства Курляндского. Я стою выше.

   Екатерина ІІ – императрица. И она имела право на случайном куске бумаги писать Потемкину распоряжения для казначейства: "Возьми, сколько хочешь".

   Щедроты государыни не обошли и родственников Григория. Троюродный брат Павел Потемкин стал наместником Кавказа, а брат Павла Михаил – главным инспектором Военной канцелярии, Александр Самойлов, племянник сестры, получит должность секретаря Государственного совета и генеральский чин, другие племянники пробьются в адъютанты императрицы.

   29

   В приемной императрицы Бергман, Ронцов и Корсаков сидели уже давно, чувствуя себя как-то скованно, они время от времени поддергивались от нетерпения и необычной для всех троих обстановки – все-таки впервые выпала им честь быть в этом зале. Трое сидели рядышком, держа каждый букет цветов, и только искоса, боковым каким-то зрением, ревниво поглядывали друг на друга.

   Наконец вышла императрица, уже не с такой легкостью передвигая свое стареющее тело, как когда-то, но улыбающаяся и розовощекая – никогда не забывала перед выходом потереть лицо кусочком льда; офицеры схватились и вытянулись, держа букеты с правой стороны, как будто мушкеты, очень нужные уже прямо сейчас для боя.

   Императрица подошла к офицерам, нашла каждому несколько ласковых слов, как и подобает матушке-государыне, разве что дольше задержалась около Корсакова, измерив его с ног до головы взглядом, которым оценивает обычно на рынке капризный покупатель необъезженного жеребца, мелко дрожащего от нетерпения и испуга.

   – Мы еще, надеюсь, встретимся, – только и бросила ему.