Тайна святых

Так предварив, мы можем сказать теперь о высшем помысле молитвы святых о мире. Все мы, миру сему приверженные, испытали, что по молитве, обращенной к святому, наши маленькие, а иногда и большие просьбы исполняются довольно часто. Но не о такой помощи ближним главный молитвенный помысл святых. Их Божие желание, чтобы любовь воцарилась в народе-церкви, чтобы все Вернулись к Богу любви, чтобы быть всем вместе. “Господи, соедини нас всех в любви”, - взывают они непрестанно.

Но знают они, что для этого, прежде всего, необходимо, чтобы сущие в объятиях мира, отрезвели. Известно, что в горе человеческое сердце часто обращается к Вышнему миру (сколько обращений к Богу бывает на войне или при потере близких), да достигает сердца луч солнца Христа.

Но бедствия могут и ожесточить человека. Поэтому христианскому святому совершенно не свойственно самому налагать страдания на своих ближних. Хотя они имеют власть, как будет сказано в главе одиннадцатой, затворять небо, чтобы не шел дождь на землю. И имеют власть над водами превращать их в кровь, они никогда не пользуются этой властью. Этого не в состоянии допустить сердце любящего. Они молят Бога, Пресвятую Троицу, чтобы Бог Сам рассудил сотворить, как необходимо. И Господь соизволяет время от время снимать Ангельскую защиту с земли.

Бог не насылает бедствия, а только снимает ангельскую защиту. Что это значит? Христианские народы, пожелавшие воспользоваться своей свободой, чтобы не жить в любви братий друг к другу, как заповедал Христос, постоянно возбуждают против себя весь живой мир: и людей и природу. Ибо вся вселенная жаждет от христиан любви, но, вместо любви чувствуя распространяющуюся злобу, восстает против них со страшным желанием их уничтожить. Но Бог охраняет людей ангельской защитой, ибо Сам Он даровал им свободу выбора пути.

Но, снисходя к молитвам святых, как верных сынов церкви, Господь снимает по временам ангельскую защиту и страшные катастрофы разражаются в христианском мире. Аллегорически это изображено в восьмой главе.

Прежде чем обратимся к восьмой главе, упомянем о начале седьмой главы, где сказано: “И видел я иного Ангела восходящего от востока солнца и имеющего печать Бога живого, и воскликнул он громким голосом к четырем Ангелам, которым дано вредить земле и морю, говоря: не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего”. Великая тишина воцаряется во вселенной, когда приходит час Божиих людей, святых.

“При снятии седьмой печати (восьмая глава) сделалось безмолвствие на небе, как бы на полчаса”. Это “безмолвствие” на полчаса знаменует собою раздел между тем, что было сказано в предыдущих печатях и что будет сказано после снятия седьмой — духовный раздел. Там были показаны дела христианских народов, утративших духовность. Здесь дела, происходящие среди христиан по молитвам святых, жаждущих отрезвления немощных братий. Образно это показано так: Ангел возлагает на жертвенник перед престолом молитвы всех святых, возносящиеся к Богу. И после “взял Ангел кадильницу и наполнил ее огнем с жертвенника и поверг на землю; и произошли гласа и громы и молнии и землетрясения”. Это различные бедствия, всяческие страдания, которые постигают христианский мир, чтобы отрезвить его от чада жизни, вызвать покаяние людей.

Семь Ангелов, один за другим трубят в трубы, и каждая труба сопровождается бедствием, взывает к покаянию. Нам нет надобности говорить, какие бедствия. приведены в “Откровении” — они условны, ибо “Откровение” (как это явствует из аллегоричности повествования) не имеет в виду сообщать о действительных бедствиях (чрезвычайно многочисленных в течение всей христианской истории — число семь обозначает, что здесь разумеются все исторические несчастья). Текущая история их покажет сама.

“Откровение” трубами Ангелов хочет только сказать, что и эта помощь, вызванная молитвами святых, мало действует на падший мир, не ведет к его отрезвлению и покаянию, об этом сказано так: “Прочие же люди, которые не умерли от этих язв, не раскаялись в делах рук своих так, чтобы не покланяться бесам и золотым, серебряным, медным, каменным и деревянным идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни ходить”. Созерцая нашу жизнь, мы могли бы прибавить к этим идолам еще духовных идолов: различные идеи, утопии и проч. и проч. “И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем” (9,21).

Положение дел в христианском мире остается безнадежным. Никакие бедствия не достигают цели. Ибо велико стало умение людей приспособляться, чудодейственна практичность, извлекающая даже из несчастий конечную выгоду материального характера. Как говорится в комедии “Горе от ума” про Москву: “Пожар способствовал ей много к украшению”. Только не к украшению души обращением ее к Христовой правде.