Тайна святых

Петр внес великую путаницу в миросозерцание христианской России. Он церковь сделал одним из учреждений государства. Так как Бог, конечно, не вмещался в такой церкви, до конца подчиненной главе государства, то Петр как бы вывел Его власть из церкви. С этой Божией властью он поступил так решительно, как поступал всегда и во всем. Рассуждение Петра было следующее: царь есть Божий помазанник и поэтому желания, чувства и мысли Божий о России совпадают с желаниями, чувствами и мыслями русского царя. Но так как Петр, вследствие полнейшей своей антидуховности, и не подозревал, что помазанники Божий слышат и разумеют голос Божий и сообразно с ним поступают, но никогда свои желания и мысли не считают тождественными — совпадающими с желаниями и мыслями Бога, то он полагал, что именно его мысли, чувства и желания и суть Божии. Этот механизм в отношениях царя к Богу имел роковые последствия, как для Петра, так и для всех лиц, после него царствующих: вместе с наследием царства они принимали механическое воззрение на свои отношения к Богу как чудесные ставленники Божией благодати. Они считали себя в делах государства безответственными перед Богом, ибо верили, что Бог каким-то скрытым и чудесным образом через них осуществляет свои помыслы о России. Цари из дома Рюриковичей, хотя и поступали часто самовластно, но им и в голову не приходило, что это Божий помысел действует в них. Поэтому, в особенности в киевский период, митрополит и вообще священнослужители часто обличали их в неправедных поступках, и они каялись. В киевский период даже народ часто обличал княживших у него людей. Но, когда патриарх приступил к Петру Великому не то что с обличением (вещь в это время уже немыслимая), а с великим плачем, прося его смягчить ужасные пытки тысяч стрельцов, то Петр сказал: “оставь, я сам всё знаю. Бог требует (кажется, он сказал: любит) мучения царских врагов”.

“Учитель церкви” девятнадцатого столетия, “мудрый” “великий” митр. Филарет вот что пишет: “Бог по образу Своего небесного единоначалия устроил на земле царя; по образу своего вседержительства — царя самодержавного; по образу своего царства непреходящего, продолжающегося от века до века, — царя наследственного”.

Изучая такое “богословие”, выдаваемое за христианское, цари, конечно, считали, что церковь Христова чтит их, как истинных помазанников Божиих.

Нам некогда здесь доказывать, что цари после Петра всегда верили в свою правоту. Об этом достаточно говорит отсутствие всяких обличений со стороны священнослужителей царских нечестий. Достаточно указать, что величайшее зверство, аракчеевские поселения — эти человеконенавистнические деяния никем не были обличены, ибо царь, как помазанник, не потерпел бы обличений.