Тайна Темного Оплота

Сколько прошло времени с того дня, как мы пересекли Грань и оказались на территории Настрии? Не так-то просто было сразу сообразить. Я успела побродить по стране, вернуться как раз вовремя, чтобы вытащить Сэнда из лап наемного убийцы, стать наставницей Джеймса, принять участие в разработке новой настрийской политики… Месяца два, не меньше. Все это время от Эдвина в Оплоте не было ни слуху ни духу. Так ли удивительно, что девушка не сочла разумным ждать его гипотетического возвращения?

— Знаю, — кивнул он. — Но я вернулся как только смог. И если бы она хотя бы выбрала кого-то другого! Но Коллинз… Я ведь рассказывал ей про него. Но она все равно не поверила. Стало быть, он значил для нее слишком много.

Я сочувственно посмотрела в спину напарнику, продвигавшемуся по саду более быстрым шагом. Стало быть, Тамира была в курсе, что Брайан стал для Эдвина чуть ли не палачом. Не захотела верить? Сочла, что это не имеет значения, поскольку Эдвин — «предатель родины», а следовательно, так ему и надо? Так сильно любила Брайана, что просто забыла обо всем прочем? Я скривила губы: слишком приторно звучала последняя версия. Да, я лучше многих знаю, насколько хорошее впечатление умеет производить Брайан. Каким он может быть приятным собеседником, обаятельным ухажером, да и, что уж там скрывать, отличным любовником. Но на влюбленную дурочку Тамира не походила никак. А может, этот брак построен на голом расчете? Жизнь в Оплоте, мягко говоря, нелегка. И если тебе делает предложение человек из самого Замка Надежды, правая рука короля, по сути — лорд, способный радикально изменить все твое существование… При этом молодой, красивый, обаятельный мужчина… Да многие ли девушки отказались бы? И можно ли хоть одну из них винить в готовности согласиться?

Наверное, нам еще нашлось бы о чем поговорить наедине, но было столь же очевидно, что момент сейчас неподходящий. Так что мы покинули сад и просто поднялись в свои комнаты. Здесь я подошла к настенному ковру и, сделав Эдвину знак не шевелиться, прислушалась. Потайное окошко давало шпионам возможность подслушивать наши разговоры, но оно же имело и обратную силу. Пользуясь своим острым слухом, я была вполне способна определить, стоит ли кто-нибудь с той стороны. Рано или поздно шпионов выдавало дыхание. На этот раз за стеной никого не оказалось.

— Можем отдыхать, — сказала я, отходя от ковра.

Это была своего рода кодовая фраза, означавшая отсутствие слежки. На всякий случай мы все-таки предпочитали не откровенничать вслух без крайней необходимости.

Только мы устроились в комнате (Эдвин уселся на стул, я забралась с ногами на мягкий диван), как в дверь постучали. Я выразительно поморщилась, но затем весьма любезным тоном предложила стучавшемуся войти. В комнату проскользнула горничная — дородная черноволосая женщина лет сорока, в темно-синем платье, белом переднике и белой же косынке. В руке она держала щетку для пыли.

— Господин. Госпожа. — Она поприветствовала нас двумя реверансами.

— Здесь уже делали уборку сегодня утром, — не без раздражения бросил Эдвин.

— Я пришла не ради уборки, — заявила горничная и, немало нас удивив, отложила щетку на подлокотник кресла.

— А ради чего, в таком случае? — нахмурился Эдвин. — О напитках мы тоже не распоряжались.

Впрочем, он и сам понимал, насколько маловероятно последнее предположение, учитывая, что ничего, напоминающего поднос с напитками, горничная не принесла.

— Ради совсем другого, — глубоким, томным голосом произнесла женщина, после чего решительно шагнула в сторону Эдвина.

При этом в ее взгляде было что-то от хищного зверя, обнаружившего добычу. По-видимому, так показалось не только мне, поскольку Эдвин поднялся с кресла и стал по стеночке отодвигаться от горничной подальше. Однако куда ему было до ее напора? Настигнув Эдвина в два прыжка, женщина нависла над ним и интимным тоном сообщила:

— Наверное, вы не обратили внимания, но я присутствовала на вчерашнем ужине. Вы тогда сказали, что ненавидите женщин.

— Я выразился иначе, — поспешно покачал головой Эдвин, заодно прикидывая, как бы ускользнуть от горничной.

Увы, возможности сделать это тактично она не оставила, а совсем уж невежливо отталкивать женщину напарнику не позволяло воспитание.

— Это не важно, — прошептала она, тяжело дыша. — Я поняла, что необходимо доказать вам, насколько хороши бывают женщины. Чтобы вы раз и навсегда изменили мнение о женском поле, вам необходимо пообщаться с нами поближе.

— С-со всеми поближе? — на всякий случай уточнил Эдвин.

— Будет достаточно только со мной, — заверила горничная.

Эдвин вжался в стену. Двинуться с места ему теперь не позволяло оружие женщины — вернее, два ее орудия, в районе которых с большим трудом застегивалось платье.

Я на всякий случай переместилась к настенному ковру и повторно прислушалась. С той стороны по-прежнему царила тишина.

— Иден? — осведомилась я по окончании этой проверки.

— Ну, я так не играю, — расстроенно протянула «горничная», разом теряя к Эдвину всякий интерес. — Меня еще ни разу так быстро не вычисляли.