Тайна Темного Оплота

Эдвин сидел, привалившись спиной к сосновому стволу, и тяжело, неровно дышал. Медленно поднял голову и встретился с Тамирой взглядом, полным ненависти к собственной беспомощности.

— Прямо здесь будешь ночевать? — повышенно бодрым голосом поинтересовалась травница.

— А разве тебе есть разница? — пробормотал он, впрочем, без былого запала, скорее по инерции.

— Никакой, — заверила Тамира. — Место даже хорошее. Воздух свежий. Давай, поднимайся.

— Не могу, — тихо признался Эдвин и отвернулся, старательно пряча от нее лицо. Потом горько усмехнулся: — Я теперь действительно никто. Даже уйти, хлопнув дверью, и то не в состоянии.

— Ну и слава богам, — отозвалась Тамира, извлекая из сумки флакон. — Нечего портить чужое имущество. На, выпей.

Она откупорила флакон и протянула Эдвину. Тот покорно проглотил содержимое, после чего возвратил девушке опустевший сосуд.

— Теперь надо немного подождать, — сообщила она, тоже садясь на россыпь хвои. — Средство быстродействующее, скоро почувствуешь.

— Спасибо, Тамира, — глухо сказал Эдвин, глядя перед собой. — Надеюсь, что когда-нибудь я все-таки смогу отплатить тебе за то, что ты сделала. Пока, увы, мне это не под силу.

— Еще как под силу! — возразила Тамира. — С тобой сейчас можно на дровах экономить. От тебя жара, как от печки.

Эдвин улыбнулся, но совсем уж кисло, лишь отдавая минимальную дань вежливости.

— Скажи, — вновь заговорил он пару минут спустя, — Коллинз — твой друг? Или больше?

— А разве больше, чем дружба, бывает? — решила поддразнить его Тамира. — По-моему, все остальное — значительно меньше.

Однако было в устремленном на нее взгляде что-то от беспомощности брошенного пса, и она все-таки ответила на вопрос:

— Друг, друг. Мы еще в детстве познакомились. Точнее, когда были подростками.

— И?..

Похоже, Эдвин от ее ответа напрягся еще сильнее, словно она сказала: «Мы познакомились, когда я была женщиной в самом соку, а он — мужчиной в самом расцвете сил».

— И ничего, — фыркнула Тамира. — У него свои дела, у меня свои.

— Но он зовет тебя в город. Я слышал.

Задрав подбородок, Тамира серьезно посмотрела на Эдвина.

— И что? Я в городе?

Он промолчал.

— Встать можешь? — уже другим, обычным своим тоном спросила девушка.

Эдвин попробовал. Получилось. Тамира удовлетворенно кивнула и тоже поднялась на ноги.

— Я дала тебе настойку ферны. — Последнюю, к слову. Больше у нее не оставалось. — Ближайшие час-полтора будешь полон сил. Потом ослабнешь, так что за это время надо дойти до относительно безопасного места. А вот теперь решай сам. Хочешь — идем со мной. Не хочешь — можешь продолжить хлопать дверьми. Дело твое.

Не прощаясь и не оборачиваясь, Тамира зашагала по тропинке обратно к дому. Вскоре она облегченно выдохнула, услышав шорох листьев за спиной. Эдвин ничего не говорил, но все это время шел за ней след в след.

Они так и вошли в дом, один за другой. Добрались до комнаты, где он жил все это время. А потом…

Наверное, это совершенно естественно. Естественно и предсказуемо, и нет в этом ничего удивительного. Ничего такого, о чем стоило бы задумываться лишний раз. Классический расклад — сиделка и пациент.

И ни к чему волноваться, ни к чему приписывать происходящему глупую романтику, выдумывая сказки о сильных чувствах. Просто пациент испытывает благодарность к ухаживающей за ним сиделке. В сочетании с тем фактом, что у него давно не было женщины, реакция более чем предсказуема. Просто сиделка, или в данном случае травница, невольно начинает испытывать чувство нежности по отношению к тому, о ком заботится. Особенно если жизнь ее уже много лет протекает под знаком одиночества.

И ничего нет удивительного в том, что сначала сцепились пальцы рук. Его, длинные и смуглые, и ее, нежные, хоть и с немного огрубевшей кожей. Равно как и в том, что затем он нашел губами ее губы. И когда он начал осыпать нежно-жадными поцелуями все ее тело, это тоже было совершенно логично и ожидаемо. И найдется ли хоть что-то странное в резкости и порывистости ее движений, когда она чуть не разорвала его и без того потрепанную рубашку? Или в том, как кровать, до сих пор исполнявшая роль лазаретной койки, превратилась внезапно в ложе страсти? Без расшитого цветами постельного белья, запаха духов и лепестков роз — да все это было и не нужно. Ничего необычного, ровным счетом. Разве только капли невыплаканных слез, застывшие у обоих в глазах.

Глава 10

Я нервно ходила по комнате из угла в угол, ломая руки и кусая губы. В данный момент гости и хозяева заседали «в теплой, дружественной обстановке». Общение на политические темы затянулось, и было решено совместить его с ужином. Оставалось только гадать, сколько именно отравлений во время этого ужина произойдет и выйдет ли оттуда на своих ногах хоть кто-нибудь из политиков.