Тайна Тихого океана

— Я тоже не уверен, что Угх у подножия горы сообщит мне что-то новое. Но не собираюсь упустить даже малейший шанс. Зато я знаю, почему вымерли саблезубые тигры.

— Пошему?

— Они слишком быстро убивали всю дичь в округе и потом подыхали от голода.

— Почему же тогда выжили шнежные баршы? — слова слетали с языка шведа так же медленно, как в безветренную погоду опускаются с неба большие снежинки. Так же медленно, как стекала загустевшая кровь по штанине.

— Потому что барсы не норовят перегрызть друг дружке глотку, — прошипел Кортес, — Ты не промахнешься, и я умру. Но и я успею выпустить достаточный пучок изотопов, чтобы через неделю и ты загнулся от лучевой болезни. По этому я прав. Русский останется жить. — Индеец не боялся смерти. Говоря красивые слова, в этот момент он был мыслями очень далеко. Там, где в джунглях его сородичи охотились на другую белую женщину — юную Герду Хоффер. Кортес в этом с трудом признавался даже самому себе, но страстно желал обладать телом приемной внучки Бормана. Но, желая обладать, он ради бледнолицей женщины не пошевелил бы и пальцем. А швед вон ради любви убил соратника. Кортес завидовал, Кортес считал, что швед очень скоро обязан умереть.

Кнут Юргенсен пожевал время еще с секунд двадцать и убрал пистолет:

— Ешли Бруно мертв, я подчиняюшь тебе, — словно потеряв всякий интерес к происходящему швед прошаркал к сваленным вещам. На автомате сориентировался в припасах, ловко, как на тренировках по выживанию, вскрыл санитарный пакет, распорол для удобства ватную штанину и наложил марлевую повязку.

— Забирай сапог, мы немедленно уходим, — приказал уставший ждать Кортес.

— Я? Ты доверяешь мне хранить ключ?! — наконец кое-какой румянец появился на расцарапанных щеках скандинава. Несколькими оборотами бинта поверх штанины он залатал прореху.

— Курт настаивал, чтобы ключ находился в ваших руках, пока не объявится Бруно.

— А рушшкого мы так и оштавим? Один раж он наш уже вышледил…

— Хочешь, свяжи. А лишнее снаряжение выкинь в пропасть.

— Хочу, — Кнут плотоядно облизал губы, кивнул Илье, чтоб тот сел на табурет и не рыпался.

Илья безропотно подчинился. Кнут подобрал обрывок перекидной антенны и стал наматывать круги вокруг туловища мегатонника. Огонь болезненно жался к тыльной стенке очага и неровно дышал из-за пронизывающих сквозняков. Огонь, так же, как и людей, лихорадило от нехватки кислорода. Отдельно и особо тщательно, так, чтобы проволока впилась в кожу, швед скрутил запястья за спиной и лодыжки. И соединил их перетяжкой, чтоб Кучин не мог даже разогнуться.

— Ты зря столько возишься. Опять надвигается буран, — влез руками в лямки рюкзака Кортес.

— Готово, — Кнут остался доволен содеянным, насколько это было возможно в его полуобморочном состоянии. Впрягся в рюкзак, взял в охапку лыжи, подцепил лишнее снаряжение и, сипло хрипя, поволок наружу избавляться. Только кровавые разводы после него остались на камне. С такой раной на такой высоте обычный человек долго не протянет. Может, шведские егеря знают какой-то секрет?

— Он вернется, чтобы тебя прикончить. Надеюсь, ты успеешь к этому приготовиться, — подмигнул Кортес Илье и тоже покинул гостеприимные своды.

«Во-первых, ты тоже вернешься, чтобы забрать брошенный в горшок ключ», — подумал Илья, — «А во-вторых, наконец, понятно, почему ты не позволил меня застрелить. По каким-то своим соображениям ты желаешь избавиться от шведа моими руками, хотя раненный — он уже совершенно не боец».

Илья старательно принюхался. Сначала все заглушал муторный аромат крови. Потом прояснились прочие мотивы: запахи прогорклого пота, дубленой кожи, меда, вяленого мяса… Нужную мегатоннику вонь источал соседний горшок с тем, куда Кортес опустил пластиковую карточку ключа.

«Будь на подхвате кто-нибудь из своих, тот же салабон Зыкин, все решалось бы гораздо проще. А так приходится подставлять себя под пули и вообще…» — Кучин вспомнил, как низко натянул над умаявшимся и дрыхнущим без задних ног салагой простынь, а затем потряс за плечо и ласково так прошептал: «Валера, потолок падает!». Вот смеху-то было!

Илья, связанный по рукам и ногам, сумел подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы, когда седок на табурете приземлился, табурет не выдержал и хрустнул на рожки да ножки. От провисающей проволоки теперь мегатонник освободился бы без труда, но вот руки и ноги… В три кенгуриных скачка Кучин оказался рядом с грубой навесной полкой и боднул ее лбом.

Горшки полетели вниз, как матросы с палубы тонущего корабля, и крякнули на сто осколков. По рельефу камней потек овечий жир, а среди осколков осталась зеленеть пластиковая карточка «Американ экспресс».

Хитро. Наверное, если посторонний сунет ее в обыкновенный банкомат, секретный код, отпирающий где-то какой-то электронный замок, сотрется. Банкомат в древней тибетской крепости установить забыли, да и Кучину не хотелось выводить загадочное оружие Российской Империи из строя. В такое неспокойное время, когда гидра международного терроризма поднимает голову, самим пригодится.