Тайна трагедии 22 июня 1941 года

Надо сказать, что клеветой на И. В. Сталина Волкогонов промышлял и в годы советской власти. Перед самым разрушением СССР он в Академии общественных наук защитил докторскую диссертацию «Сталинизм — сущность, генезис и эволюция». Видимо, «открытия», которые философ сделал на ниве истории, стали основой для его вышедшей в 1989 году книге о И. В. Сталине «Триумф и трагедия». Однако ни книга, ни тем более диссертация не имели широкой аудитории. Определенную аудиторию он получил, став научным комментатором фильма «Монстр», показанного по российскому телевидению в декабре 1992 года. Тогда не один десяток миллионов граждан России и ближнего зарубежья узнали новые подробности якобы постыдного поведения вождя в первые дни войны. Но подлый ученый генерал принял в расчет, что после публикации в «Известиях ЦК КПСС» «тетрадей посетителей» морочить головы людям баснями о том, как И. В. Сталин скрылся на даче в Кунцево, узнав о начале войны, доктору двух наук никак нельзя. Эта ложь легко разоблачалась. Однако за 29 и 30 июня записей в тетрадях посетителей не было. Этим обстоятельством Волкогонов и воспользовался. Он объявил, что Сталин, узнав о сдаче немцам 28 июня Минска, устроил разгон высшему военному руководству, а затем скрылся на на дачу и впал в прострацию. И «очнулся» — в этом месте Волкогонов сослался на рассказ названного им члена Политбюро, — только 30 июня, когда к нему пришли члены Политбюро с просьбой занять пост Председателя государственного комитета обороны. Волкогонов со слов этого неизвестного члена Политбюро, рассказал телезрителям, что соратники застали Сталина подавленным, растерявшимся, решившим, что они приехали его арестовывать.

Составители уже упоминавшегося «Сборника документов» отметили, что Волкогонов не счел нужным сообщить, откуда он почерпнул эти сведения, кто этот таинственный член Политбюро? Действительно, «дважды ученый» умалчивает об источнике крайне важной информации. Почему бы это? Есть два члена Политбюро, которые якобы были свидетелями растерянности и страха И. В. Сталина и рассказали потом об этом другим — все тот же Хрущев и Берия, как будто бы именно Берия сообщил Хрущеву о том, как вел себя И. В. Сталин.

Конечно, для Хрущева, по инициативе которого Берию быстренько отправили на тот свет, бывший приятель был надежным источником. В том смысле, что опровергнуть с того света он ничего не мог.

У Хрущева этот эпизод хронологически изложен неопределенно. «Когда началась война, Сталин был совершенно подавлен… Он сказал: «Я отказываюсь от руководства». В какой-то момент, по словам Берии, «ушел, сел в машину и уехал на ближнюю дачу». «Мы посовещались с Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым, — пересказывает Хрущев Берию, — и решили поехать к Сталину и вернуть его к деятельности с тем, чтобы использовать его имя и его способности в организации обороны страны». И. В. Сталин при виде соратников испугался, вероятно, «подумал, не приехали мы его арестовывать». Соратники стали убеждать вождя, что еще не все потеряно, что есть еще возможность поднять народ на борьбу с Гитлером, «…тогда Сталин вроде опять пришел в себя» (это опять-таки абсолютная ложь Хрущева, которая разоблачается в мгновение ока: этот, к сожалению, недобитый троцкист в начале войны находился на Украине и ничего о том, что происходило в Кремле, не знал и знать не мог! Зато на Украине в начале войны сделал все, чтобы и без того страдающее от войны мирное население погибло бы еще до оккупации гитлеровцами, за что получил очень резкий разнос со стороны Сталина). /54/.

Практически невероятно, чтобы Берия мог рассказать Хрущеву эту байку. Такой разговор мог произойти лишь в марте-июне 1953 года, а до беспредельной, безнаказанной и выгодной для лжецов клеветы на И. В. Сталина еще несколько лет. Берия, может быть, и организовал убийство Сталина, но как он мог его порочить? Ведь в те месяцы он все еще вождь не только для Молотова или Кагановича, но и для Хрущева (уважаемый коллега Горяченков, к сожалению, и тут погорячился — к убийству Сталина Берия отношения не имел, но имел прямое отношение к расследованию этого преступления и уже на ранних его стадиях явно знал, что убийство организовал Хрущев при помощи министра госбезопасности Игнатьева, сразу же после запроса санкции на арест которого 25 июня 1953 года, Берия сам был застрелен в своем же доме днем 26 июня 1953 года военными во главе с Жуковым, устроившим под общим руководством Хрущева государственный переворот — А. М.).

Независимо от того, продумал ли Хрущев разговор с Берией, у Волкогонова на него сослаться возможности не было. «Когда началась война», Сталин никуда не уезжал, после публикации «тетрадей посетителей» так врать было опрометчиво. Поэтому-то он и сослался на безымянного члена Политбюро.