Тайна трех

Вчера закончилось детство. Сегодня началась взрослость. И я понятия не имела, как в ней жить. Как бороться с вороньим кланом скромному журавлю? Меня растопчут, меня заклюют, выбьют все кости и перья. Зажарят мясо и набьют пухом подушки.

Для Воронцовых я всего лишь влетевшая в форточку элитного коттеджа птичка. Плохая примета – ведь, по преданию, птицы поднимают души к небесам, но пока все плохое случилось только со мной и с Костей.

Я лежала, уставившись в потолок, и тыкала пальцами в строчку с именем «Алла В.» на экране мобильника. Почему-то я считала количество совершенных попыток. Двадцать три… восемьдесят пять… двести сорок четыре… Устав тыкать в Аллу, принялась за «Максима В.».

В трубке раздался длинный гудок. Он не заблокировал телефон.

– Пожалуйста, Максим… ответь… возьми чертову трубку.

Пока ждала, на экран упало окошко с напоминанием: «Защита проекта Аллы, МГУ».

Перекинув через плечо рюкзак и сумку с коньками, я оставила на столе две тысячи, подписав «за мини-бар», и уехала из отеля. Добралась на метро, спрашивая дорогу, нашла вход в главное здание МГУ.

Задрав голову, я не могла рассмотреть купол. Величественное сооружение из натурального камня. Цокольные этажи обработаны мрамором и гранитом. Пробираясь по аллее бюстов и памятников, я читала великие имена: Ломоносов, Менделеев, Столетов, представляя среди них окаменевшую Аллу Воронцову.

Меня пропустили внутрь по бейджу участника конкурса «Сверх».

– Музей землеведения? – не верила я своим глазам, когда прочитала название «помещения», где происходит защита научного проекта Аллы.

Хотя чему я удивляюсь? Она выбрала себе самый знаменитый шпиль самого известного университета страны. Под шпилем с двадцать четвертого до тридцать первого этажа располагался тот самый музей.

Пока я ждала лифт, рассматривала схему этажей: двадцать четвертый – физико-географические области, двадцать пятый – природная зональность, двадцать шестой – экзогенные процессы, выше эндогенные, на двадцать девятом значился прочерк. Тридцатый этаж отдан под залы – строение Земли, а тридцать первый – истории развития точных и естественных наук в МГУ.

Лифт поднял меня на тридцатый этаж. Створки лифта распахивались прямо внутри зала, но из-за темноты я сразу не могла понять, где оказалась, а для обернувшихся ближайших спин присутствующих наверняка предстала явлением в лучах света – инопланетянкой, свалившейся в этот неизвестный мне новый (а точнее, сильно старый) мир.

Запахи, звуки, скрип паркетной доски напоминали мне самый старый краеведческий музей в Нижнем. Когда шаги по половицам передают привет истории – тысячам отпечатков ступней, что давили тот же пол в прошлом. Может, именно сейчас я стою на той самой паркетной доске, чьих молекул касались подошвы обуви великих.

С потолка, между перил ротонды, на меня смотрела сверху вниз красная рубиновая звезда.

Или алая?

Двигаясь вдоль стен, я пыталась не привлекать к себе внимание. Зал ломился от желающих послушать доклад о стапятидесятиметровом кактусе Аллы, и на мое появление из лифта перестали оборачиваться, к тому же на сцене уже была докладчица.

Она стояла к залу спиной в колонне бьющего с пола, а не с потолка рассеянного золотого луча света, оставаясь теперь единственным ярким пятном, когда свечение ее прожектора рассеяло мое – лифтовое.

Выглядывая из-за спин, мне удалось найти свободный уголок стула, с которого седовласая дама вежливо сдвинула себе в ноги стопку литературы, на корешке каждой из книг я заметила имя автора: Воронцова А.

Сегодня Алла была одета не в свои стандартные крапивьи юбки с вышивкой или балетки. На ней был строгий черный костюм из узких брюк с небольшими разрезами вдоль лодыжек. Огромная красная блуза, рукава с разрезом которой опускались под ноги Воронцовой.

Почему-то я сосчитала ленты: их оказалось по три с каждой стороны. Как она не боялась запутаться в них своими тонкими шпильками каблуков, пока оборачивалась в зал… пока я двигалась левее и правее между спин, пока наши с ней взгляды наконец не встретились, причем Алла точно знала, куда ей смотреть – где нахожусь в этом месиве тел именно я.

Вот только на сцене была не Алла.

– Яна? – прошептала я.

Неужели после выходки с похищением Кости Алла испугалась даже самостоятельно зачитать доклад про свой кактус и заставила выступить вместо себя ассистентку?

– А так можно, – спросила я женщину рядом, – чтобы доклад читал кто-то другой?

– Кто другой? – переспросила обладательница книг Аллы. – Доклад читает сама автор – Алла Воронцова. Вот же она, прямо перед вами.

– Нет, это не Алла. Эту девушку зовут Яна Перова. Она работает у них в доме помощницей.

– Милая девушка, вы путаетесь! Я преподавала в Сорбонне у мадемуазель Воронцовой. Алла защитила пятилетний курс программы генной инженерии за месяц обучения. И на сцене определенно она – моя лучшая и самая молодая аспирантка Алла Воронцова.

Пока остатки моего сознания растаптывались каблуками девушки, которую все считали Аллой, я боролась с желанием перевернуть табличку за веками стороной «закрыто».