Тайна трех четвертей

– Я не позволю, чтобы женщину, которую я люблю, повесили за убийство, и мне совершенно все равно, что она совершила! – с яростью в голосе заявил Джон Мак-Кродден. – И для меня не имеет значения, что вы разгневаны на меня после стольких лет, Линор. Я люблю вас не меньше, чем прежде. Ради бога, скажите что-нибудь!

– Пуаро, я все еще не совсем понимаю, зачем понадобилось писать эти письма, – вступил в беседу Роланд Мак-Кродден. – Если миссис Лавингтон надеялась, что Аннабель Тредуэй будет наказана за убийство деда, почему она не ограничилась одним письмом – сестре?

– Для того чтобы скрыть тот факт, что именно она стоит за обвинениями – что именно она написала письма! Линор Лавингтон не имела гарантий, что ее план сработает и мадемуазель Аннабель отправят на виселицу. Если бы что-то пошло не так, она хотела иметь возможность направить следствие по другому пути – возможно, рассчитывая отомстить. Она понимала, что ей будет намного легче осуществить свой замысел, если мадемуазель Аннабель не будет знать, что ей следует опасаться собственной сестры. Ведь иначе она могла прибегнуть к каким-то мерам предосторожности. В планы Линор Лавингтон это не входило. Ее сестра не должна была ничего подозревать.

Если бы в убийстве обвинили только ее, Аннабель Тредуэй могла бы спросить у себя: «Кто так поступил со мной и зачем?» А если, с другой стороны, она узнает от Эркюля Пуаро, что четыре человека обвинены в убийстве мсье Панди, тогда автором писем может оказаться человек, о котором она никогда не слышала. И у мадемуазель Аннабель даже мысли бы не возникло, что против нее выступила сестра, отлично знающая, что она не убивала деда, потому что они были вместе, когда Панди умер. Eh bien, Линор Лавингтон защитилась от подозрений в том, что она могла быть автором писем; ее жертва продолжала ей верить, а значит, оставалась уязвимой – именно этого Линор Лавингтон и хотела.

– Подождите минутку, – заговорил Джон Мак-Кродден. – Линор и Аннабель находились в комнате вместе, когда умер их дед? Вам так сказала Линор?

Мак-Кродден казался взволнованным, и я не понимал, по какой причине.

– Да, мсье, – сказал Пуаро. – Все три женщины сказали мне, что так и было, и это правда.

– Значит, Линор обеспечила Аннабель алиби, – сказал Мак-Кродден. – Зачем ей поступать так, если, как вы утверждаете, она хотела, чтобы Аннабель повесили?

Пуаро посмотрел на Роланда Мак-Кроддена.

– Я уверен, что вы способны просветить своего сына, mon ami.

– Преступники нередко пытаются создать впечатление, что они не делали того, в чем виновны, – сказал Роланд Мак-Кродден. – Если миссис Лавингтон рассчитывала, что мисс Тредуэй признают убийцей, тогда ей следовало всячески ее защищать и обеспечить ей алиби.

– Неужели никто здесь не собирается задать самый главный вопрос? – нетерпеливо осведомилась Джейн Доккерилл.

– Я его задам, – сказал Тимоти. – Зачем мстить тете Аннабель, мистер Пуаро? Какой вред могла она причинить маме?

Глава 36 Истинный виновник

Пуаро повернулся к Аннабель Тредуэй.

– Мадемуазель, – сказал он. – Вам прекрасно известен ответ на вопрос, который задал ваш племянник.

– Да, – ответила Аннабель Тредуэй. – И я этого никогда не забуду.

– Конечно. Вы хранили тайну много лет, она бросала тень на всю вашу жизнь, тень ужасной вины и сожалений.

– Нет, не сожалений, – сказала она. – Я не принимала решения. Просто так случилось. О, я знаю, именно я позволила этому случиться, но разве я могу сожалеть, если не помню, в какой момент сделала выбор?

– Возможно, в таком случае вы чувствуете дополнительную вину, потому что не знаете, как бы вы поступили сейчас, если бы подобная ситуация возникла снова, – сказал Пуаро.

– Может быть, кто-нибудь растолкует мне, что тут происходит? – спросила Джейн Доккерилл.

– Да, давайте уже покончим с объяснениями, мистер Пуаро, – сказала Айви Лавингтон. – Для многих из нас это не самый приятный опыт. Я признаю его необходимым, но, пожалуйста, не делайте таких длинных отступлений.

– Хорошо, мадемуазель. Я сообщу всем тайну, которой вчера поделилась с вами миссис Лавингтон перед тем, как Кингсбери подошел к двери вашей спальни. Незадолго до смерти мсье Панди, леди и джентльмены, в этом доме состоялся обед. За столом сидели мсье Панди, Линор и Айви Лавингтон и Аннабель Тредуэй. Мадам Лавингтон ругала мадемуазель Айви за то, что она слишком много ест. Во время поездки на пляж, за несколько месяцев до этого, она сказала дочери, что ее ноги напоминают стволы деревьев, и обиженная Айви, дважды оскорбленная матерью, пожаловалась на ее слова. Трапеза закончилась печально: три леди покинули столовую в расстроенных чувствах, да и сам Барнабас Панди был огорчен. Покойный Кингсбери сказал мне, что, войдя, заметил слезы на щеке мистера Панди.