Тайна Трех. Египет и Вавилон

Атеп значит Сокровенный. «Никто из людей не может назвать Его по имени». – «Неизреченно имя Его». – «Он – Бог невидимый, неведомый. Его же образа никто не видит, Его же имени никто не ведает».

Бога из камня нельзя изваять,
Ибо невидим Он для очей.
Ни молитвы, ни жертвы к Нему не восходят,
И никакие таинства не могут Его низвести.
Люди не знают, где Бог,
И святые книги о Боге молчат.

О Боге трансцендентном, сущем вне мира, никто никогда не говорил с большею силою: ни в Законе, ни в Пророках лучше не сказано.

VI

Только в Книге Мертвых, папирусном свитке, полагаемом во гроб вместе с мумией, открывается имя Его, для живых сокровенное: «Nuk pu nuk. Я есмь Тот, Кто есть. Аз есмь Сый».

Из Купины Неопалимой Бог изрек Моисею то же имя: «Jahwe. Аз есмь Сый». «Иагве» (Иегова), по-еврейски; «Nuk pu nuk» по-египетски.

Бог Израиля – «огнь поядающий». Весь Египет, так же как Израиль, есть куст горящий и не сгорающий в Божьем огне, Купина Неопалимая. И многие боги Египта суть многие ветви Купины Единой.

VII

Таков сущий вне мира, трансцендентный Бог Египта, а вот и Бог имманентный, сущий в мире.

Вначале был Нун, Бездна вод первичных, и ни земли, ни тверди, ни людей, ни богов еще не было. Над бездною вод носился Дух Божий, Атум (Atum). Он изрек Себе Самому: «Приди ко Мне», и один стал Двумя. И сотворил солнце, бога Ра. Сначала Ра был в Нуне, солнце в бездне вод, как сокол с очами закрытыми; но бог открыл их, и солнце взошло – явился мир.

Так творение есть явление мира Богу, видение Бога. «Когда Ты свет увидел, стал свет».

Мир есть Божие Ка, двойник Божий.

Мир есть Божие «излияние» – emanatio. В день творения душа человека «пролилась, как слеза из Божиих очей», а души богов «изошли из уст Божиих, как слова из уст человека».

Мир есть «Сын Божий», то, что мы, христиане, называем Логосом.

Один стал Двумя – богом трансцендентным, Отцом и Богом имманентным, Сыном. Вне Сына Отец есть «огнь поядающий», ужас, а в Сыне – огнь животворящий, любовь.

Великий любовью рождает богов —
И птенцу в яйце дает дыхание,
Хранит сына червя,
Кормит мышонка в норе
И мошку в воздухе…
«Славься!» – рыкают львы,
«Славься!» – вторит пустыня.

Ни в Псалмах, ни в Пророках, ни даже в христианских молитвах лучше не сказано.

VIII

«Один стал Двумя». Если Тайна Двух, Отца и Сына, как путь к Тайне Трех, Отца, Сына и Духа, понята яснее, чем здесь, – в откровении христианском, то уж, во всяком случае, не в Законе и Пророках Израиля.

IX

Фиванский бог солнца, Амон-Ра, говорит: «Я – Одно, ставшее Двумя; Я – Два, ставшее Четырьмя; Я – Четыре, ставшее Восемью; и Я – Одно».

Так совершается в лоне самого Бога раздвоение – тайна Амонова, или растерзание, «распятие» – тайна Озирисова. Это и есть начало мира – «начало разделения, различения», principium individuationis, по Шопенгауэру; «Er selbst muss untergehen, damit das Einzelne lebe. Он Сам должен умереть, дабы единичное жило», по Шеллингу; «смертью богов люди живут», по Гераклиту; «день вчерашний – Озирис, день завтрашний – Ра», по Книге Мертвых.

Мир есть преломление, раздробление единого белого света Амонова в душе человека, «Божией слезе», дрожащей капле влаги Озирисовой – в многоцветную радугу.

Мир есть раздробленный, растерзанный Бог.

X

Вот почему трансцендентному единобожию Амонову соответствует имманентное единобожие Озирисово: «Отец Един – Сын Единороден», – как мы сказали бы. И если единобожие Амоново есть тайна жреческих школ (не этой ли тайне «египетской мудрости» и научился Моисей?), то единобожие Озирисово есть вера всенародная: «Озириса все египтяне чтут одинаково», и только Озириса из всех богов, по свидетельству Геродотову.

XI

Озирис – «Владыка подземного неба», «Первенец из мертвых», умерший и воскресший Бог.

По учению жрецов фиванских и гелиопольских, Амон-Ра и есть Озирис, «Сокровенное Солнце». В солнце Бог скрывает и являет Себя. «Лучезарность твоя от лица твоего неведомого, Господи!»

Тайна солнца, тайна света есть религиозная тайна Египта по преимуществу. В Амоне-Ра и в Озирисе, в двух ипостасях Бога Единого, открывается духовное начало света – «Душа, светящая из Солнечного Ока».

XII

Египетское имя Озириса – Us-iri значит «Сила Ока», «Сила Солнца». Но это еще не настоящее имя, а только поиски, чаяние, тоска по имени, тоска всего Египта неутолимая.

Неутолимо и вечно искомый Озирис.
Nunquam satis quaesitus Osiris.

(Ovid.)

«Неизреченно имя Его», – можно сказать и об Озирисе, так же как об Амоне. Многоименный – безыменный. «Тот, кого я назвать не смею», – как бы на ухо шепчет нам Геродот, подражая египтянам «Род же Его кто исповесть?» – по мессианскому пророчеству Исаии (LIII, 8).

XIII