Тайна трех измерений

– Коллеги! Я собрал вас для того, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: мы с вами больше никому не нужны. Медицина как профессия умерла!

Такими словами открыл экстренное совещание министр здравоохранения России. В его кабинете собрались не только чиновники министерства высшего ранга, но и светила отечественной медицины, увенчанные наградами и убелённые сединами академики, бодрые не по годам розовощёкие авторы новейших теорий по продлению жизни.

– Вы следите за новостями? Присутствующие дружно закивали.

– Я вначале подумал, что наших врачей охватила эпидемия алкоголизма, что в отделения скорой помощи и реанимации ведущих клиник Москвы, Санкт-Петербурга, прочих крупнейших городов страны набирают людей, пребывающих в конечной стадии старческого маразма. Пять дней назад мне на стол легли первые сводки о том, что наши дорогие россияне по каким-то причинам, наверное, из чувства повышенной вредности, отказываются умирать. Причём в тех ситуациях, когда медицина со всей весомостью уважаемой отрасли научного знания говорит им: больной, вам пора на покой, то есть на погост. Люди, получившие травмы, несовместимые с жизнью, преспокойно идут на поправку. Больные раком в последней стадии соскакивают с коек и требуют, чтобы их накормили человеческой едой! А сегодня – вот это.

Министр нажал кнопку на пульте, и на большом телевизионном экране появился диктор канала ВВС.

– Внимание, мы ведём репортаж из России. В одном из крупнейших городов страны Новосибирске произошло странное, удивительное, ничем не объяснимое происшествие. Мы находимся в приёмном покое областной поликлиники. Наш вопрос главному врачу, доктору Семёну Шварцу. Скажите, как себя чувствуют пациенты, попавшие в вашу больницу сегодня утром?

– Сегодня утром в нашу больницу поступило пятьдесят человек… хм-м-м… то есть пятьдесят тел, – затараторил маленький носастый человечек в белом халате. – Ночью с Коммунального моста в Обь рухнул рейсовый автобус, следовавший из Буготака в Искитим. Водолазы смогли поднять затонувший автобус спустя три часа с момента катастрофы. Все пассажиры и водитель, естественно, не подавали признаков жизни. Их доставили в морг нашей больницы для опознания. Но, представьте себе, буквально через полчаса все утопленники ожили, выбрались из морга. А теперь они оккупировали больничную столовую и требуют, чтобы их накормили! Как нормальных людей! Им, видите ли, силы восстанавливать нужно! А у нас обычные больные не накормлены. И еда в нашей столовой предназначена для пациентов, а не для людей.

– Уважаемые зрители! В связи с трагической ситуацией, которая сложилась в областной больнице русского города Новосибирска, наша телекомпания начинает кампанию по сбору средств для оказания гуманитарной поддержки голодающим пациентам. Большая просьба: не присылайте просроченные собачьи консервы! Нужна человеческая еда.

Министр раздражённо хмыкнул и выключил телевизор.

– Что вы на это скажете, коллеги?

– Позвольте мне, Фёдор Яковлевич! – слово взял академик Измайлов, авторитетный специалист в области геронтологии. – У меня грешным делом возникла мыслишка. Мы привыкли как рассуждать? Если научная теория не способна должным образом объяснить какое-то явление – мы её отбрасываем и измышляем другую научную теорию. Если нам это не удаётся, мы говорим, что современная наука бессильна, и нужно какое-то время подождать. А я решил, что концепцию стоит изменить. Если научная теория бессильна – нужно её, голубушку, сменить на другую теорию. Ненаучную.

Участник совещания изумлённо переглянулись, но прервать речь академика, известного своими экстравагантными выходками и потрясающими результатами, не решились.

– У меня знакомый есть, мы с ним частенько за водочкой в баньке беседы философского характера беседуем. Он колдун, шаман и знахарь знаменитейший. Пользует весь бомонд столичный. Зеноном прозывается, слыхали, наверное?

Министр брезгливо поморщился.

– Так вот, намедни мы с ним проблемку эту обсуждали: что с Рассеей такое случилось, что сама смерть нас забыла? И он мне один фактик любопытнейший сообщил. Общался он не так давно с шаманами Чукотскими. Они тоже в тревоге пребывают. Оказывается, уже несколько дней духи загробного мира с ними в контакт не вступают. Что только они не перепробовали, камлания самые жёсткие, мухоморы самые забористые – пусто в загробном мире. А по их поверьям без помощи таких духов душа человечья на тот свет не уходит. Так и мыкается на земле нашей грешной.

– Тихон Мефодьевич! – не выдержал министр. – Мне через двадцать минут президенту докладывать ситуацию! И что: я ему про духов чукотских рассказывать буду?

– А вы ему так и скажите: наука медицинская фактов наблюдаемой действительности объяснить не может, а посему бритва Оккама использованию не подлежит. Хотя, коллеги, при всём уважении к нашем президенту, про Оккама и бритвочку его он едва ли слышал. Весь в заботах государственных – куда уж методологию научного познания осваивать. А вот в шамана он точно поверит. Ведь жена его, первая леди, на сеансы к Зенону на полгода вперёд записана.