Тайна трех подруг

— Не важно. Так вот там героиня набросала себе такой жизненный план. Сама она из провинциального городка, приехала в Москву, поступила в престижный вуз, а до этого занималась изо всех сил, а не по вечеринкам слюнявым шлялась. И разработала целую науку, как подцепить богатого жениха. Научилась, как правильно себя преподать, как ходить, говорить, одеваться. Старалась вращаться только среди солидных людей, и в конце концов на нее клюнул тридцатилетний владелец процветающей фирмы… А она ему: ничего подобного, милый, я девушка честная, только через ЗАГС! И парень понял, что эта штучка высоко себя ценит, и он тоже оцепил ее соответственно. Я прочла это откровение и сначала подумала: ах, какой цинизм! А потом поняла, что это правильно. Так и надо. Если хочешь жить в роскоши, сначала заработай право выбрать богатого мужа, и нечего тут стесняться. Вот я и решила: поступлю на худграф, окончу с красным дипломом, устроюсь на работу в крутую фирму и никому больше не стану представляться Светкой — только Ланой. «Лана» звучит красиво и загадочно. А потом какой-нибудь солидный мужичок подвернется, ну, например, из числа клиентов фирмы, и прибегнет он к моим дизайнерским услугам для оформления своего загородного особнячка, этажа этак в три-четыре. А тут Я. Образованная, деловая, красивая, изысканная и неприступная. Всякий сразу поймет, что это настоящая жена для достойного человека, бесценное сокровище, а не игрушка на одну ночь, не подстилка, на которой каждый может поваляться, кому не лень. И сначала белоснежное платье, церковь, венчание, ЗАГС, бриллианты, а потом уже все остальное. И первая брачная ночь в «Гранд-отеле» в Париже. Шелковые простыни, свечи в канделябрах, шампанское в ведерке со льдом…

— Очень поэтично. Слушай, да тебе стихи надо писать, у тебя призвание. А если ты его не полюбишь, этого своего солидного мужичка? Они к тому же, как правило, чем солиднее, тем женатее.

— Пусть будет разведенный, не важно. Намается с первой женой-дурой, больше вторую ценить будет. И зачем мне его любить-то? Мужа уважать надо. А уважать мужика, который не может обеспечить тебе достойную жизнь, невозможно. А то любовь-морковь! Насмотрелась я на эти любови. Сразу — бух в койку, да хорошо еще, если не на матрас на чердаке. А потом: «Ах, он меня наутро разлюбил, мою подружку полюбил, а я теперь опять беременна!..» Ой, Жень, извини, я совсем не тебя имела в виду.

— Я не обиделась, — просто ответила Евгения. — В конце концов, каждый имеет право на свою жизненную позицию. Хранить девственность до брака — очень похвальное для юной девушки намерение, тем паче если оно действительно будет исполнено. Любая мать порадовалась бы столь разумным мыслям своей дочери, особенно — бабушка.

— Обиделась! И ерничаешь теперь. Не переживай, все у тебя с твоим Стасом получится, тебя невозможно бросить, ты у меня такая умная и красивая.

— Не подлизывайся, — отмахнулась Женька.

— Ты ведь его по-настоящему любишь, правда? Значит, он просто не может тебя не любить. Я еще читала по этому поводу…

— Да ты у нас, оказывается, в вопросах пола девушка весьма начитанная. Я и не предполагала.

— Кстати, о бабушке. Меня просто дико поразило, когда эта Вячеславовна Тихорецкая сказала, что у мамы была бабушка. Может, она и сейчас жива? Или кто-то еще из родственников? Ну почему, почему, мама нам постоянно врала?! Ну что такого было сказать, что она помнит бабушку? Или она и отдала Татьяну в детдом, а мама не смогла этого простить и отреклась от родных?.. Песенку она напевала! Ты хоть раз в жизни слышала, чтобы наша мама что-нибудь напевала? По-моему, ей вообще, как и тебе, медведь на ухо наступил. И почему песенка была прибалтийская? Может, наша бабушка, то есть прабабушка, была какой-нибудь эстонкой или литовкой? Ведь я похожа на прибалтку, правда? Ты — точно нет. А я похожа?

— На помидор ты похожа. По-моему, ты сгорела.

Девочка и сама чувствовала, что схватила от жадности слишком много солнечных лучей, но боялась в этом признаться, чтобы не нарваться на упреки сестры, которая неоднократно в течение дня предлагала ей накрыться полотенцем. Свету слегка знобило, а кожа на плечах и спине горела так сильно, что даже прикосновение к ней легкой хлопчатобумажной маечки казалось болезненным. Она легко позволила откровенно зевающей Жене увести себя из кафе, хотя хотелось посидеть еще немного, послушать музыку, а главное — поговорить о том, что так сильно занимало ее мысли в последнее время.

— А знаешь, наша мама была не такой уж безгрешной, — говорила Светлана, пока они шли полутемными аллеями к дому. — Когда мы отдыхали в Анапе, около нее все время вертелся какой-то мужичок, и пару раз я просыпалась посреди ночи в номере одна. По-моему, она бегала на свиданки.

— Почему бы и нет? Да и на Байкале у нее, по-моему, был мимолетный романчик. Молодая одинокая женщина, не век же ей непонятно кому верность хранить. Не нам ее осуждать, и хватит уже об этом, давай сменим тему.