Тайна трех подруг

Но Светка продолжала рассуждать о возможных перипетиях маминой судьбы и после того, как они улеглись в свои неудобные скрипучие койки, пока не осознала, что сестра давно и крепко спит. Посреди ночи Евгения проснулась от стонов. Светлана испытывала жестокую боль при каждой попытке перевернуться с боку на бок, тряслась в ознобе, плакала, требовала натереть ее сметаной, разбудить хозяйку и выпросить теплое одеяло.

Старшая сестра накинула на голое тело легкий халатик, вышла во двор, открыла холодильник, обнаружила пропажу целого кольца купленной на рынке домашней колбасы, вымазала непослушную девчонку с головы до пят оставшейся от обеда сметаной, укрыла ее двумя имевшимися в наличии пододеяльниками и постаралась снова заснуть. Но сон окончательно пропал. Перед глазами стояло улыбающееся, совсем еще мальчишеское лицо Стаса, всегда очень коротко остриженного, почти под «ноль». Девушка явственно слышала его озорное «Привет, красивая!», почти физически ощущала теплые сильные руки на своих тоже слегка обгоревших плечах, и сердце сладко замирало, будто кто-то касался его изнутри. Нетактичная школьница, раззадорившая своими неуместными вопросами о сексе, неожиданно напомнила темпераментной студентке, что эта составляющая жизни не так уж маловажна, как ей хотелось считать.

Глава 8. Нервы, Приз и хата

За последующие пару дней сестренка так вытрепала Евгении нервы, что просто не было больше сил терпеть ее нытье. Загорать Светке было категорически противопоказано, и она бегала к морю, только чтобы немного поплавать, а потом тащила Женю назад, в дом, переодеваться и гулять. Требовала то дорогостоящей однодневной экскурсии в Сочи («Там мама когда-то жила, хочу пройтись по тем же улочкам!»), то номера в отеле («Могу я хотя бы душ принять по-человечески! Тут у нас удобства во дворе, ситечко у душа ржавое, вода холодная, доски осклизлые!»). То купания в открытом бассейне («Все ноги о камни пооббивала, да еще водорослей каких-то на мелководье нанесло!»). То ужина в ресторане на пришвартованном у набережной корабле («Это же так экзотично, ты ничего не понимаешь»). Женька понимала только одно: чем раньше она увезет сестру домой, тем больше вероятности, что они туда вообще попадут, ибо денег оставалось только на дорогу.

Они купили билеты на авиарейс «Краснодар — Екатеринбург» и прибыли на геленджикский автовокзал как раз вовремя, чтобы сесть на автобус, но тут случилось непредвиденное. «Икарус» не пришел. Кассир хмуро отбивалась от несостоявшихся пассажиров, возмущенно требующих объяснения причины неприбытия рейса. Причину можно было считать вполне объективной — автобус поломался в пути и сошел с маршрута. Но от этого было не легче.

Таксисты заламывали баснословные цены, кроме того, девчонкам страшновато было отправляться в столь дальний путь с незнакомым человеком. В конечном итоге им удалось втиснуться в переполненный «Икарус», отходивший на Краснодар два часа спустя, но на самолет они все же опоздали. Никто не объяснил нервничающим девчонкам, то и дело поглядывающим на часы, что совсем не обязательно было ехать на автобусе, постоянно застревавшем в пробках, через весь город до конечной остановки — железнодорожного вокзала. Если бы они сошли на первой же сделанной в Краснодаре остановке и пересели на маршрутное такси, следующее до аэропорта, то вполне успели бы к регистрации екатеринбургского рейса.

То, что можно уже никуда не спешить, стало ясно на полпути от вокзала до аэропорта. Как раз в это время их самолет, согласно расписанию, должен был взлететь и начать набирать высоту. Смирновы все же по инерции доехали до аэропорта, лелея безумную надежду, что вылет задержится. Но чуда не произошло. При обмене билетов на следующий рейс, который ожидался только через двое суток, они доплатили существенную сумму и остались почти ни с чем. О том, чтобы спять номер в гостинице, не могло быть и речи, и две ночи подряд девушки провели в кожаных креслах недавно отреставрированного зала ожидания краснодарского аэропорта. Вещи сдали в камеру храпения, ибо, хотя их рюкзачки были совсем нетяжелыми, свой Светка не могла надеть на покрытые волдырями плечи и волочила его за собой за лямки с обреченным видом страдалицы.

Днем они съездили на троллейбусе погулять по городу. Бедная школьница уже ничего не требовала и почти не скулила, наверное, и на это недоставало сил. На нее было жалко смотреть. Давно немытые волосы склеились и повисли безжизненными сосульками, нос облупился, личико после бессонной ночи и питания всухомятку заострилось, под глазами залегли темные тени. Женька настолько переживала за сестру, что почти забыла про свой токсикоз.