Тайна трех подруг

— Зачем тогда он убил «своего» милиционера?

— А вдруг охранник вовсе не был своим? Может, он действительно был оглоушен, а очнувшись, принялся палить ребятам в спину? Вот Кафлан и застрелил его, чтоб не оставлять свидетелей. Он же не знал, что в машине буду я. Предполагалось, что наши вдвоем поедут… Странно только, почему он сумку с драгоценностями не забрал?

— Ну, это как раз понятно. Раз золото на месте и тут же валяется пистолет, значит, охранник стрелял в ребят, они — в него. Все погибли, и искать больше некого. Умно. В лучших детективных традициях. Ты, кстати, хоть добычу-то покажи.

— Ах да, — вспомнила Рината, принесла сумку и открыла молнию.

Их взорам представилась груда ювелирных украшений и пухлая пачка долларов, перетянутая резинкой.

— Ого! Это тоже с витрины? — подкинула Наташа на ладони стопку не виданных ею ранее купюр.

— Нет, наверное, было в сейфе. Но ведь Кафлан хотел заполучить только дипломат. Наверное, ребята посчитали, что могут оставить валюту себе.

— Что же такое было в этом чертовом чемоданчике, если кто-то за него трех жизней не пожалел?.. Золото, бриллианты, наркотики? Ты знаешь, мне кажется, что директор магазина может об этой пропаже милиции вообще не сообщить. Тогда ты права. Три трупа и рядом сумка с золотом… Кто-то задумал и осуществил дьявольский план. И не окажись тебя в машине…

— Давай водки выпьем, — вдруг предложила Рината. — Павла с Гошей помянем.

— Может, сначала накормим детей?

Женщины просидели на кухне вею ночь. Наташа беспрестанно курила, и, когда закончились ее сигареты, перешла на «Приму», найденную в хозяйском шкафу. Пили водку и кофе, плакали и искали пути к спасению. Примерно по тому же сценарию прошло и воскресенье. Лишь однажды Наташа вышла из дома в магазин, натянув шапку на самые глаза и закрыв нижнюю часть лица вязаным шарфом. Вернувшись, доложила, что звонила Белле. Та уже побывала в больнице и выяснила, что ребенка спасти не удалось, но Лана пока жива, находится в реанимации, и у врачей появилась надежда…

— Какая Белла? — не сразу вспомнила Рината. — А, эта!

Невзрачная девушка работала вместе со своей мамой на складе ВАЗа, и в первые дни появления в коллективе трех подруг попыталась прибиться к их компании, но так неловко, что девчонки ее не приняли. Некрасивая, переболевшая в детстве полиомиелитом, Белла вызывала жалость, но не симпатию. Все, что помнила о ней Рината, так это как нелепо она вытанцовывала на каком-то заводском празднике, смешно подпрыгивая и тряся редкими кудельками обесцвеченных волос. Да еще рассказ о том, как они с мамой по два-три дня стирают в ванне один пододеяльник. «Замочим его, потрем — и пусть в порошке до завтра полежит, а там еще потрем — и под душем полощем, а потом отжимаем в четыре руки». Рината представила, как две слабые женщины бьются над одним пододеяльником, и ей стало и неприятно, и стыдно чего-то.

— Хочешь, приноси свое белье ко мне, я выстираю в машинке, — предложила она тогда.

— Что ты, оно же после машинной стирки быстро рвется. Да и неловко тебя утруждать.

— Ну, как хочешь.

Теперь оставалось только удивляться тому обстоятельству, что Наташа общается с Беллой накоротке, знает ее номер телефона и даже как-то раз была на дне рождения. Почему-то вообще выходило так, что Рината постоянно суетилась, вникала в проблемы друзей, прибегала по первому зову и без оного, оказывая каждому посильную помощь, а стоящая вроде бы в стороне Наташа в итоге оказывалась людям ближе. Даже со Светланой она в конечном итоге сдружилась крепче! Непредсказуемая это штука — человеческие отношения…

— Знаешь что, — сказала Наташа на третий день вынужденного затворничества, по-видимому, окончательно приняв для себя какое-то важное решение, — нечего тут высиживать, на всю жизнь не спрячешься. Иди-ка ты сдаваться в милицию.

— Меня посадят.

— Сначала, конечно, посадят. Потом разберутся и выпустят. Но сколько тебе дадут? Ну, год, ну, два, и то условно. У тебя же чистая биография и маленький ребенок. Скажешь, что о планах мужа вообще ничего не знала, тебя лишь попросили посидеть в машине. А когда ты поняла, что происходит, испугалась и сбежала, а сумку прихватила машинально. Верни золото, и пусть ищут убийцу милиционера.

— Никто мне не поверит. А золото я возвращать не собираюсь. Ребята за него погибли. Павел очень хотел, чтобы его дочь была обеспечена. И Гоша тоже старался ради тебя с Женькой. Половина здесь — твоя. Так что пусть ищут убийцу вместе с золотом. Скажу, что он унес сумку с собой. А про дипломат вообще буду молчать. Если что — он ведь мог лежать и внутри сумки. Вполне поместился бы, в таком случае я бы и не узнала о его существовании.

— А если найдутся свидетели?

— Никого там не было вблизи.

— А из окон?

— Не знаю. Но тебе надо взять детей и на время исчезнуть. Если вдруг сообщник Кафлана не отдал ему дипломат, а свалил все на меня, то этот бандит подумает, что я передала его тебе, тогда вас он из-под земли достанет… Хорошо бы тебе как-то внешность изменить. Жаль, новых документов не достать. Не будешь же в паспорте лезвием подтирать и дописывать.