Тайна третьей невесты

Слова распорядителя не давали мне покоя: если не сделаешь чего-то сегодня, придется заканчивать завтра. А ну как меня отправят на птичий двор? Тогда я точно не улучу времени, чтобы вернуться к треклятой пыли! Но сейчас мне совершенно нечем заняться, так почему бы и не прогуляться наверх и не завершить начатое, благо ведро и тряпку я оставила там – еще тогда подумала, что, может, после обеда вернусь…

Сказано – сделано.

Наверху было темно, только в коридорах тускло горели светильники, но заблудиться там сложно, и я живо отыскала нужную дверь. И ведро, да, когда споткнулась об него в темноте и ушибла палец на ноге. Спасибо, воду не расплескала!

Пришлось ощупью найти светильник в комнате (хорошо, я еще днем запомнила, где он находится), зажечь его от огонька в коридоре, осветить всю комнату, а потом уж заниматься делом. Удивительно, но теперь у меня получалось намного лучше и быстрее… Впрочем, чему удивляться? Когда не выполняешь какое-то действие бессмысленно, а знаешь его смысл и цель, хотя бы в общих чертах, то работа спорится.

Взять хотя бы прописи: будучи ребенком, я терпеть не могла вырисовывать палочки и закорючки, ставила кляксы и рвала тетради, пока дедушка не снизошел до меня и не объяснил: без этих закорючек я никогда не научусь писать красивым почерком, как у него, не смогу вести переписку с родственниками, подругами и важными людьми, а вдобавок неграмотную никто не возьмет замуж – это ведь позор, чтобы знатная девица не умела держать перо в руках! О замужестве я тогда не думала, а вот позориться перед родней не желала, особенно перед кузинами – Делла ведь уже умела писать, пусть и коряво.

К тому же я сама сообразила: кроме писем, которые мне пока что некому отправлять, можно ведь записывать свои фантазии, чтобы не позабыть! Правда, прятать такие записки приходилось чрезвычайно тщательно: если бы кузины их нашли и прочли, то непременно разболтали бы, а это… Мягко говоря, очень неприятно.

И я придумала свой собственный язык – теперь никто не сумел бы разобраться в моих рассказах! Правда, давно уже ничего не писала на нем, но еще не позабыла, какая закорючка что означает…

«Придуманный язык! – сообразила я. – Совсем как у Грифона… Он, наверно, тоже хорошо помнит, как изменится значок в этой его скорописи, если к нему добавить точку или черточку».

Работы оставалось всего ничего, и, наверно, если бы утром я не разговорилась с Грифоном, то успела бы до обеда. Закончив, я направилась вниз, а по пути не удержалась – толкнула дверь библиотеки.

Увы, дверь была заперта. Жаль… Я хотела что-нибудь почитать: из дома взяла только две книги, самые любимые, которые могла перечитывать вновь и вновь, но этого ведь мало! Наверно, Грифон не рассердился бы, если бы я выбрала что-нибудь занимательное? Да хотя бы описание империи Дзейли или какой-нибудь войны, а лучше того – легенды и сказания. И почему я не додумалась спросить у него разрешения? Может, он сам выбрал бы что-нибудь не слишком сложное (вряд ли я много пойму в военном трактате), но занимательное…

«Раньше нужно было думать», – сказала я себе и пошла прочь. Должно быть, те, кому поручено было присматривать за Грифоном, обнаружили его отсутствие. Не сомневаюсь, он умел обманывать бдительность надсмотрщиков, то есть чрезмерно преданных подданных, следующих за ним по пятам. Возможно, в самом деле заперли его от греха подальше. И библиотеку тоже закрыли – незачем посторонним шарить по полкам и хватать дорогие старинные фолианты!

«Странно, – подумала я. – Замок ведь действительно запущен. Кое-что привели в порядок, но… неужели за библиотекой настолько тщательно следили, что ни одна книга не пострадала от сырости?»

Я припомнила: переплеты отнюдь не выглядели покоробившимися и тем более заплесневелыми, страницы в той книге, что положил передо мной Грифон, не склеились и не пошли пятнами, чернила не поплыли, а бронзовый переплет не позеленел. Книга была потертой, словно ею часто пользовались, но вовсе не собиралась рассыпаться по страницам.

«Может, и следили, – решила я. – Если эта библиотека – постоянное прибежище Грифона, то ничего удивительного нет. Он ведь хочет видеть в ней порядок, потому там и пыли нет, и…»

Там окна застеклены, вспомнила я. Большие окна в человеческий рост. Когда я вошла, библиотека была залита светом, но в ней было тепло, ниоткуда не сквозило, как в любой другой комнате замка с распахнутыми ставнями.

И стекла в рамах были вовсе не мелкие, иначе я обратила бы внимание на частый переплет – от него и тени падают заметные, и света в помещение попадает меньше.

«Ты обратила бы внимание, ну конечно! – сказала я сама себе. – Ты же ничего не замечаешь у себя под носом! И суток не прошло – сообразила, что именно увидела…»