Тайна трёх государей

Рыцарская тема, которую Ева рассматривала отдельно, также оказалась отмеченной британским маркером.

Иван Грозный создал опричнину – особую структуру, прежде на Руси невиданную. Это учат в школе. Но мало кому известно, что опричники были рыцарским орденом наподобие европейских, а роль Великого магистра в нём играл царь Иван.

Мунин добыл из папки и продемонстрировал прижизненный портрет Ивана Васильевича в парадном облачении тамплиера – рыцаря-храмовника. А ведь орден Храма уничтожили на двести пятьдесят лет раньше. Тогда заговор против тамплиеров поддержала вся Европа, и не тронул рыцарей только шотландский король Брюс…

…а его прямой потомок Яков Брюс четыре века спустя подсказал русскому царю Петру основать орден Андрея Первозванного. Вдобавок Пётр наладил отношения с наследниками ордена Храма, мальтийскими госпитальерами, – и на Мальте начали посвящать в рыцари бояр из ближайшего окружения царя.

Пётр оставил дочери Елизавете увлекательную книгу по истории мальтийских рыцарей. Елизавета Петровна передала её своему внуку Павлу, который зачитал книгу до дыр. Взойдя на трон, он стал Великим магистром мальтийцев. Из-за Мальты начался конфликт Павла с Британией, приведший императора к трагической гибели.

– Я могу покопаться в этой теме поглубже, – сказал Мунин. – Мальтийский орден существует до сих пор. Очень серьёзная структура.

– Тоже сборище умниц вроде твоих розенкрейцеров? – предположил Одинцов, наливая себе вторую кружку кофе.

Мунин на провокацию не поддался.

– Умниц там наверняка хватает, – сдержанно ответил он, – только масштабы разные и статусы разные. Госпитальеры вдвое старше розенкрейцеров и уже почти тысячу лет занимаются в основном финансами, а не наукой. Мальтийский орден, чтобы вы понимали, это суверенное государство. Имеет представителей в ООН и Совете Европы, выпускает паспорта, поддерживает дипломатические отношения с другими странами, курирует кое-какие вопросы в Ватикане и очень неплохо себя чувствует. Среди рыцарей такие серьёзные господа попадаются, что… о-го-го!

– Это точно, – поддакнул Варакса. – У нас в России мальтийцы теперь тоже есть. Я с ними в девяностых несколько раз по бизнесу пересекался. Жёсткие ребята и с большими возможностями на самом верху.

– Чёрт знает что, – возмутился Одинцов, который опять остался в меньшинстве. – Средневековье прямо. Вот так живёшь, забот не знаешь, а потом – бац! – и плюнуть некуда, чтобы ненароком в рыцаря какого-нибудь не попасть.

День начался.

Мунин унёс в кабинет ноутбук, настроенный Вараксой, и стал собирать по интернету информацию о нынешнем состоянии Мальтийского ордена и его связях с Россией.

Варакса расположился на диване с папкой Urbi et Orbi, держа под рукой мобильный телефон для дистанционного руководства сетью «47» и прочих деловых разговоров.

Одинцов по причине раннего времени тоже часок-другой почитал записки Мунина, а потом собрался ехать к Салтаханову, чтобы под благовидным предлогом познакомиться поближе и попытаться выяснить, в какую сторону тот копает. Варакса с удивлением взглянул на Одинцова, который надел костюм:

– В честь чего такой парад?

– В честь того, что я как будто ненадолго выскочил с работы документы передать, – ответил Одинцов.

Действительно, он довольно скоро вернулся и с порога объявил Вараксе:

– Я тебя поздравляю. Или нас всех теперь можно поздравить.

– Что такое? – спросил тот, с неохотой отрываясь от чтения.

– Тебя ищет Интерпол.

– Опаньки. – Варакса разом помрачнел и отложил документы в сторону. – Ну-ка рассказывай. Ты же за другим ездил.

Одинцов прошёл в гостиную, уселся в кресло и ослабил галстук.

– Салтаханов работает в бюро Интерпола. Я ему закинул данные на Мунина, как договаривались. Гляжу – на стене твой портрет висит.

Из кабинета появился Мунин.

– Есть новости? – спросил он.

– Да подожди ты! – хором ответили ему, а Варакса спросил Одинцова:

– Какой портрет?

– Эфиопский, – сказал Одинцов. – На стенде «Международный розыск». Ты во всей красе и карта Эфиопии рядом старенькая. Остальное я не разглядел, но этого хватило.

– Та-а-ак, – протянул Варакса. – Ничего не путаешь? Столько лет прошло.

– Трудно забыть того, кто в тебя стрелял.

– Ну подстрелил-то всё же ты меня, до сих пор хромаю…

Одинцов и Варакса внимательно смотрели друг на друга.

– Можно узнать, что вообще происходит? – снова подал голос Мунин. – Вы держите меня при себе и говорите, что мы – команда. Если так, объясните, что случилось, кто в кого стрелял, при чём тут Эфиопия и какое это имеет отношение ко всему остальному.

– Присоединяюсь. – Одинцов поднял руку, словно голосуя. – До сих пор у нас была одна проблема, а теперь их как минимум две.

Он обратился к Мунину, который тоже сел в кресло: