Тайна царствия

– Ох, как у меня болят ноги! – простонала она – Я никогда бы не дошла сюда из Капернаума, если бы мне не позволили сесть в лодку одного сборщика налогов, следовавшего сюда, в Тивериаду, в этот языческий город! Я всего лишь старая сплетница, и никто ни о чем мне не сообщает, но при этом у меня тонкий слух. Кому-то надо чистить и солить рыбу, прежде чем заложить ее в бочки, точно так же кто-то должен стирать белье этих людей и готовить им, и таким образом то там, то здесь мне удается собирать сведения, может быть, даже в большем объеме, чем я надеялась, потому что все считают меня настолько глупой, что уверены, будто я ничего не способна понять! Кроме того, я так ослабела и зачахла без Иисуса, что по ночам мне не удается сомкнуть глаз, тогда я в темноте отправляюсь молиться на берег и думаю: не моя вина в том, что мне приходится слышать вещи, предназначенные вовсе не для моих ушей! Может, это совершается по воле Бога? Конечно, Иисус уже не раз являлся ученикам и обучал их таинствам. Петр, Яков и Иоанн всегда были его любимцами, и можешь мне поверить, теперь их лица сияют настолько, что человеку, желающему разглядеть их в темноте, не нужны ни светильник, ни фонарь. Натан же не приучен ко лжи, – продолжала она. – Он всегда остается мужчиной, и я доверяю ему больше, чем своим собственным мыслям. Он дал одно обещание, не позволяющее ему сейчас появиться здесь, а мне сказал прийти к тебе и дать о нас знать: я обязана тебе тем, что ты помог мне добраться из Иерусалима в Галилею, тогда как святые покинули меня. Натан сказал, что для меня ты был добрым самаритянином, таким, о котором Иисус однажды рассказывал в одной из своих проповедей. Для меня же римляне ничем не отличаются от самаритян, которые презирают храм и ходят на поклонение Богу на вершину одной из своих гор, а также празднуют Пасху, как им заблагорассудится; римляне, по крайней мере, ничего об этом не ведают, а значит они невинны, за исключением тебя, конечно!

Сусанна еще долго могла бы продолжать искать во мне облегчения своим страхам и сомнениям, однако вскоре мне пришлось ее прервать.

– Так является ли Иисус из Назарета Христом, Сыном Божьим, и действительно ли он воскрес? – спросил я.

– Он в самом деле воскрес из мертвых, ходит по Галилее, явился многим людям, – ответила она, расплакавшись. – Пусть он мне простит, если я поступаю неверно и предаю его! Но ведь тыне собираешься причинить ему вред, верно?

– Почему же он тогда не явился ни Марии из Магдалы, ни Жанне, ни тебе? – удивился я.

– Да ведь мы всего лишь женщины! – воскликнула Сусанна, искренне удивляясь моему вопросу. – Зачем нам являться?

От такой безрассудной мысли она залилась чистым смехом, прикрывая рот рукой. Затем, став опять серьезной, продолжила:

– Я нисколько не сомневаюсь в том, что Заведеевы сыновья рассказали обо всем матери, такой эгоистичной и властной женщине, что они никогда не осмелились бы от нее что-либо скрывать, однако она еще не поделилась услышанным с другими женщинами. Единственное, что я знаю – это то, что по всей Галилее среди тех, кто шел за ним, к кому он прикасался, тех, кто верил в него, и тех, кто пользовался доверием его учеников, короче говоря, не только среди семидесяти, которых Иисус сам направил проповедовать, но и среди многих других, которые именуют себя смиренными, разошлась одна весть. Она передается из уст в уста, из деревни в деревню: «Господь воскрес, бодрствуйте, время наступает. Всего лишь сорок дней он будет оставаться на земле, но перед уходом он соберет на горе всех своих, чтобы попрощаться с ними». Не знаю, сам ли он подаст сигнал, или же его ученики будут собирать всех остальных.

– На горе? На какой горе?

Сусанна качнула головой.

– Этого я не знаю. Однако думаю, что это известно его последователям и многим смиренным душой. Он поднимался на многие горы, как со стороны Капернаума, так и по другую сторону озера, чтобы помолиться там в одиночестве. Однако я полагаю, что эта гора находится где-нибудь в центральной части Галилеи неподалеку от дороги, чтобы все, кому будет адресовано это послание, смогли без задержки и не привлекая постороннего внимания добраться до этого места, как только будет дан сигнал. Поговаривают также об эликсире бессмертия, однако я не могу сказать, собирается ли он раздать его всем своим, когда те соберутся у горы.

– Не знаю, как благодарить тебя за твою верность, Сусанна! – воскликнул я. – Да благословит он тебя за твою доброту и за то, что не покинула меня во мраке! Когда наступит время, я последую за ними к горе, даже если из-за этого мне придется умереть. Передай Натану, чтобы он был готов к отъезду и чтобы он приготовил тебе место на одном из ослов, если остальные не захотят взять тебя с собой.

– О, именно этого я ждала от тебя! – обрадовалась Сусанна, – Прими же мое благословение, о римлянин, оказавшийся милосерднее его учеников! От одной мысли, что они могут уйти, оставив меня с больными ногами одну, и я никогда больше не смогу увидеть Господа, я теряю разум! О, обещай, что не покинешь меня, даже если они меня отвергнут!