Тайна убийства Столыпина

— Что ж, — сказал Курлов, — это мы и сделаем.

Он спросил у прокурора судебной палаты, обыскали ли задержанную.

— Да, по-моему, её обыскали.

— Что значит “по-моему?” — эта фраза Курлова разозлила. — Вы произвели личный обыск или нет?

— Нет, не успели, — вмешался в разговор судебный следователь.

— Так произведите немедленно! — приказал Курлов.

Через несколько секунд в кабинет, где находились высокие чины, вошёл подполковник Астафьев и сообщил неприятную новость. Приглашённые для обыска женщины не смогли приблизиться к задержанной. Они остановились после её крика: “Осторожно, дуры! Взлетите на воздух!”

Звонили в главное артиллерийское управление, но там никого не оказалось — время уже было позднее. Вызвали срочно Комиссарова — специалиста по взрывным устройствам.

Вошедшие в комнату городовые взяли женщину за руки и за ноги. Её положили на пол, и наклонившись, Комиссаров заметил под кофточкой два шнура и маленькую электрическую батарейку. Он аккуратно разрезал ножницами шнуры и лишь после этого расстегнул и снял с женщины лифчик. В лифчике оказался экстра-динамит.

Обливаясь по́том, Комиссаров вышел из комнаты. А потом вошёл Курлов.

— Зачем же губить невинных людей? — укоризненно произнёс он. — Вы могли вместе с собой взорвать много народу и само здание.

— Если бы я знала, что вы все слетитесь на тело Максимовского, взорвала бы себя вместе с вами! Смерть тиранам! — прокричала она.

Убийство Максимовского освободило очередную вакансию. Говорили, что Столыпин обдумывает две серьёзные кандидатуры на эту должность: московского градоначальника Рейнбота и ярославского губернатора А. А. Римского-Корсакова. На другой день Пётр Аркадьевич пригласил Курлова и неожиданно предложил ему освободившуюся должность.

Курлов мечтал о другом. Заметив его смущение, Столыпин сказал:

— Я понимаю, что вы об этом не думали, но поймите меня, Пётр Григорьевич, правильно. Это место в силу сложившихся обстоятельств очень важное. Вот и революционеры замахнулись на начальника тюремного управления.

Курлов хотел отказаться, возразить, мол, министр юстиции Щегловитов, в ведении которого находятся тюрьмы, не очень-то к нему благоволит. Но Столыпин его успокоил:

— Я уже с ним переговорил. Он дал своё согласие...

Что оставалось Курлову? Оставалось ответить: “Да, согласен”.

Так он был сплавлен в тюремное управление, не имеющее никакого отношения к разыскной работе и делам, с нею связанным.

А фамилия террористки оказалась редкая — Рогозинникова, и имя не часто встречающееся — Евлалия.

Браунинг она пыталась выбросить в окно, потому что должна была подать знак товарищам по группе задействовать посты возле служебных помещений, откуда к месту террора должны были направиться другие чины. Их бы террористы и прихлопнули. Хитрый план не удался.

Камышанский сказал Курлову:

— Выходит, Пётр Григорьевич, браунинг её убил Максимовского, а нас с вами спас!

“Хитрый лис” недолго прозябал в тюремном управлении, проводил там перетряску, выдвигал новые идеи по содержанию заключённых, уделяя внимание финансовым делам. Никто не знал, что со дня назначения он строил планы, как оттуда выбраться. В своём новом кабинете он ощущал дискомфорт и однажды сказал близкому человеку, что это не он сторожит арестованных, а они стерегут его. Другу так и сказал: “Мечтаю выбраться из собственной тюрьмы!”

Летом 1908 года он говорил с А.А. Макаровым, товарищем министра, которого знал ещё по Москве — они вместе работали в прокуратуре. Макаров был тогда прокурором города, а Курлов его товарищем.

— Не намечаются ли какие изменения в министерстве? — интересовался Курлов.

Макаров не скрывал, что в конце года ему предстоит оставить пост, потому что он становится государственным секретарём.

— Я думаю, что вы могли бы и за меня замолвить словечко, — попросил Курлов.

— Разумеется, Пётр Григорьевич, замолвлю, — пообещал бывший сослуживец.

Добиваясь протекции, Курлов рассуждал по-своему. Столыпин обещал место в полицейской работе, и это означало, что в случае ухода Трусевича он мог бы получить департамент полиции. Надо было ждать, когда Трусевича повысят в должности.

— Смотрите выше, — посоветовал Макаров. — Вы слишком скромны, что думаете только о департаменте. Есть, к примеру, и должность товарища министра. Если постараться, то можно добиться и её.

Но Курлов понимал, что Столыпин такого ему не позволит. Он слишком хорошо относился к Трусевичу.

— Ан нет, — пояснил Макаров. — Отношение к Трусевичу у него нынче не такое, оно сильно изменилось. Так что вам придётся ждать.

Курлов терпеливо ждал. В октябре вдруг на волновавшую его тему заговорил Трусевич. Он радостно сообщил Курлову, что Макаров получает повышение и наверняка возьмёт к себе заместителем его, Трусевича.

— Я, конечно, не откажусь, — самонадеянно заметил он.

И тут же посоветовал, как поступить Курлову.

— А вам советую хлопотать перед министром о должности директора Департамента полиции. Вы его заслуживаете. Зная отношение к вам Столыпина, я думаю, Пётр Аркадьевич вам не откажет.