Тайна убитой актрисы [сборник]

– Лев Иванович, а может, хватит с вас на сегодня? Смотрите, время уже к полудню подходит. Вы уже сколько времени на ногах? Больше суток, это точно. Когда в последний раз ели?

– Да не так уж давно, – отвечал Гуров. – Вот как раз здесь, в этом кабинете, прошлым утром ты меня угощал бутербродами. Так что запас сил у меня еще есть. Я не хочу ничего откладывать на потом. Сейчас у меня на руках имеются показания Масленникова. С их помощью я надеюсь получить исчерпывающие объяснения и от главного участника этого дела, то есть Кривушина. Так что давай, Константин Петрович, доставь его в этот кабинет, сделай мне такое одолжение.

Майор тут же набрал номер СИЗО и приказал доставить Кривушина на допрос.

В ожидании, пока прибудет машина с этим бандитом, Гуров стал перечитывать протокол допроса Масленникова. Он по одной передавал майору страницы этого документа. Тот читал показания театрального критика и только головой качал.

Но вот за дверью послышались шаги, она открылась.

Старший конвоя заглянул в кабинет и сказал:

– Задержанный Кривушин доставлен. Прикажете ввести?

– Да, давай его сюда, – заявил Гуров.

Конвоиры ввели в помещение человека, схваченного сегодня возле лесной опушки. Только теперь Лев Иванович смог хорошенько его разглядеть. Николай Кривушин был коренаст и от этого казался еще ниже, чем был на самом деле. Он давно не брился, лицо его покрывала густая щетина. Глаза глубоко сидели в орбитах, поэтому их цвет было трудно разглядеть.

– Что ж, садись, Кривушин, поговорим, – предложил арестанту Гуров. – Нам есть о чем побеседовать.

– Не о чем мне с вами разговаривать! – злобно произнес бандит.

– Как это не о чем? – сказал сыщик. – Ты нам расскажешь, как убивал Елену Прокофьеву, угрожал смертью пенсионеру Кислицыну, добиваясь, чтобы он выдал тебе месторасположение сторожки. О других своих подвигах, вроде ограбления магазина, можешь сегодня не рассказывать. Об этом мы можем позже поговорить.

– Ничего я рассказывать не буду, – упрямо повторил убийца. – Никогда я с ментовкой не сотрудничал и теперь не буду. Если что от других узнаете, значит, вам повезло. А от меня ничего не услышите.

– Да, от других людей мы уже многое узнали, – произнес Гуров. – Например, Масленников нам показал, что это ты задумал убить Елену, пытать ее до смерти. Тебе вообще всегда нравилось мучить людей.

– Да эта сука ничего другого и не заслуживала! – выкрикнул Кривушин. – Наши деньги решила присвоить, тварь! Я их добывал, жизнью рисковал, когда на дело шел. А она себе на них квартирку купила! Нет, это я ее еще мало мучил, стоило бы побольше. Только у меня времени не имелось, опасно было там долго оставаться. А главное, сколько я ни искал, сумки так и не нашел. Общака там не было, вот что самое важное. Если бы я быстро его нашел… – Кривушин выговорил такое вот начало фразы и замолчал.

Гуров и Проценко переглянулись, и майор спросил:

– Что тогда было бы? Ты бы ее тогда в живых оставил, не убил бы?

Кривушин усмехнулся, медленно покачал головой из стороны в сторону.

– Нет, в живых оставлять ее было никак нельзя, – произнес он. – Слишком много она знала и очень уж сильно была перед братвой виновата. Я бы ее тогда быстрее убил, без мучений. Хотя какая разница? Все равно конец один. Вот так и мне теперь. Что я буду вам тут все рассказывать, что молчать, все равно, кроме пожизненного, мне ничего не светит. Что, разве не так? Это Серому есть что терять, вот он перед вами и извивается ужом. А мне ни терять, ни искать нечего. Не просто так говорят на зоне: «Не верь, не бойся, не проси». Вот я и не буду вам верить, не стану бояться и просить. – Николай Кривушин высказал эту общеизвестную уголовную мудрость и замолчал.

До самого конца допроса он не проронил больше ни единого слова, таки выполнил свое обещание и не стал давать показания. Гуров и Проценко задавали ему самые разные наводящие вопросы, рассказывали о ходе расследования, но все это было напрасно. Бандит упрямо смотрел в угол и вообще вел себя так, словно внезапно оглох и ничего не слышал. Он лишь отрицательно покачал головой, когда Лев Иванович предложил ему подписать протокол допроса. Так и пришлось сыщикам от него отступиться. В третьем часу дня они вызвали конвой и сдали ему этого матерого уголовника.

– Что я вам говорил, Лев Иванович! – сказал Проценко, когда дверь за убийцей закрылась. – Не надо было его сегодня допрашивать, не имело смысла. Можно было этого Кривушина и завтра вызвать. Лучше бы пошли вы в столовую да пообедали. Идите сейчас, еще успеете. Она у нас до четырех работает.