Тайна убитой актрисы [сборник]

– Я не понял, я знаю, – поправил его Крячко. – Давай-ка подробности. Все, что знаешь, и с самого начала.

– Начало простое, – помедлив, неторопливо начал Кувалдин. – Рыбин стукнул машину Загороднева. Я видел все с начала до конца. Рыбин поздно вечером выезжал из Матвеева, а Загороднев возвращался откуда-то поздно. Вообще-то виноват был Загороднев: он должен был пропустить встречную машину, у него помеха справа была. Я уж не знаю, что на Рыбина нашло. То ли он сгоряча так поступил, то ли Загороднев его взбесил спесивым поведением. А может, Рыбин не узнал его, номер машины не увидел. Короче, погорячились оба, и Рыбин Загороднева ударил.

– Дальше, – поторопил Кувалдина Стас.

– А дальше все понятно! У Загороднева связи посерьезнее, чем у нашего шефа. Он «включил» свои рычаги, и виноватым сделали Рыбина. Рыбин попытался свои связи подключить, но тут, как говорится, разные весовые категории. И ему пришлось выплачивать за ремонт иномарки Загороднева.

– Когда это произошло?

– За два месяца до гибели Загороднева! Только, Станислав Васильевич…

– Что? – переспросил Крячко, видя, что Кувалдин замолчал.

– Не убивал Рыбин его. Резона нет. На деньги Рыбин большие попал, но слишком много людей знало о конфликте, такое не скроешь. Рыбин при мне заместителю начальника городского ГИБДД звонил. Они с ним вроде как в близких отношениях, но и тот в итоге не помог.

Крячко думал, что Кувалдин ошибается. Мало ли кто чего знал и как относился к конфликту двух мужчин. Рыбин не дурак, у него тоже связи есть, и не только среди власть имущих и бизнесменов, он – бывший полицейский, у него могли остаться связи и в криминальных кругах. Рыбин вполне мог нанять киллера из числа уголовников и сам остаться в стороне. Как раз на него никто и не подумал бы, тем более не поверил бы, что в такой ситуации Рыбин решится на такие кардинальные меры. А убивать есть из-за чего – он немалые деньги задолжал.

– О чем Рыбин просил своего знакомого из ГИБДД?

– Ясно, о чем! Чтобы тот наехал на Загороднева, сделал того виноватым в аварии.

– Конечно, ясно, – терпеливо согласился Стас. – Ты мне, дружок, вспомни, в каких выражениях он просил, какие слова употреблял. Давай, вспоминай дословно, раз слышал разговор.

Крячко начал действовать просто, почти «нахрапом», не скрываясь. В его положении это был самый удобный вариант. А еще было бы очень хорошо, чтобы многие знали, что с майором Халовым встречался какой-то полковник из Москвы, из аппарата МВД. Специально искал Халова, нашел и беседовал с ним о чем-то.

Когда Стас вошел в кабинет заместителя начальника ГИБДД, майор спешно сортировал какие-то бумаги в большой папке. Увидев вошедшего, Халов захлопнул папку и сунул ее в боковой ящик письменного стола.

– Здравствуйте, Андрей Андреевич! – Крячко шел через весь большой кабинет, протягивая майору руку. – Вас непросто застать на месте. Да оно и понятно: большое хозяйство, много контроля, большое количество вопросов, которыми приходится заниматься. Ведь так?

– Да, конечно, – пожимая руку полковнику, согласился Халов. – Прошу вас, присаживайтесь. Конечно, много. На мне и контроль несения службы, и методическая работа, и профилактика. Так я слушаю вас. Зачем вы меня искали, товарищ полковник? Я, конечно, могу вам помочь, если по нашей линии какие-то проблемы, но, может, вам напрямую к моему шефу…

– К шефу мы всегда успеем, – кивнул Крячко. – Это, так сказать, крайняя инстанция. А вопрос, по которому я пришел, он чисто ваш, Андрей Андреевич! Никто меня по этому вопросу не просветит, никто не поможет, кроме вас.

– И что за вопрос? – Халов явно несколько напрягся, но вида не показал.

– Важный вопрос. Настолько важный, что я бы назвал его вопросом жизни и смерти. И, что интересно, помочь мне разобраться в этом вопросе могут всего три человека. В том смысле, что я знаю трех человек, хотя их, конечно же, больше. Один человек – это вы, товарищ майор, второй – это бывший майор полиции Рыбин, а нынче начальник службы безопасности администрации коттеджного поселка Матвеево, а третий – увы, ныне покойный Загороднев Андрей Максимович.

Халов побледнел, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Он продолжал смотреть на московского полковника спокойно, но где-то в самой глубине его глаз мелькнула паника. Крячко ее хорошо уловил, и это ему понравилось. Значит, боится майор. Естественно, следователь его по этому поводу не опрашивал. Не копала следователь Ольга Евгеньевна так глубоко, не знает она о конфликте между Рыбиным и Загородневым. А знала бы, то всю душу вытрясла бы из единственного свидетеля телефонного разговора Кувалдина.

– Не понимаю вас, – с вызовом отозвался Халов. – Загадками говорите.