Тайна, услышанная по радио

- Нет, уволен, уволен! Только в деревню, к бабушке! После такого позора даже и говорить нечего. Я уверен, что про эту чертову презентацию уже сейчас говорит весь город, скандал траслируется по каналам местного телевидения, и все, все мои знакомые надо мной смеются. И теперь меня не возьмут на работу ни в одну порядочную фирму. Это - конец. Может быть, мне лучше вообще застрелиться?

Пауза сделалась особенно напряженной, драматической.

- И не нужно меня успокаивать, или уговаривать! Да-да - застрелиться или повеситься! Хотя не знаю - говорят, все висельники делаются такими страшными. А если застрелиться? Фу, везде будет кровища. Можно, конечно, и отравиться, но только чтобы сразу, мгновенно. Но где взять такие сильнодействующие средства? И лучше даже не уговаривай меня, о, кей? Всем и так ясно, что я теперь нищий, безработный, и что карьера моя закончена. Мне даже стыдно выходить на улицу, потому что все вокруг будут показывать на меня пальцем и смеяться. Зачем жить? Я, самый известный в городе имиджмейкер, создал себе такой имидж, что только смерть сможет хоть как-то меня оправдать...

Он продолжал и дальше, в таком же духе, но Андрей не выдержал:

- Нужно как-нибудь его срочно отвлечь. От такого типа всего можно ожидать, я не удивлюсь, если уже он ищет в кухонном столе ножик, чтобы зарезаться.

- Погоди, но тогда получается, что все-таки не он устроил всю эту кутерьму на празднике?

- Сейчас некогда про это. Нужно действовать, и скорее. Предлагаю план.

По замыслу Андрея, чтобы хоть как-то отвлечь Майкла, нужно было сесть перед его домом на скамейке, и громко, заливисто хохотать до тех пор, пока в окне не покажется хозяин. Как нередко делают смешливые девчонки, возвращаясь после дискотеки, или устраиваясь рассказывать анекдоты прямо под чьими-нибудь окнами.

Серега назвал "спецзадание" на свой манер: "Выгляни в окошко - дам тебе горошка".

Дело было, в сущности, совсем пустяковым, но оказалось неимоверно трудным.

И хотя мальчишки тут же принялись пихаться локтями, как умели друг друга подзаводить, пытались рассмешить, но звонкого, дурацкого смеха, который доводит окружающих до белого каления, упорно не получалось.

Обычно рассмешить того же Серегу Ратникова ничего не стоило. Ему можно было просто палец показать, и он тут же начинал покатываться со смеха.

Но только под настроение, а вовсе не по заказу.

- Ладно, слушай сюда, - в который раз начинал Андрей. - Знаешь, что делать, если очень хочется работать? Полежи - и все пройдет.

- Не смешно. Я обычно так и делаю, - со скромной улыбочкой отвечал Серега, и натужно приговаривал: - Ха-ха-ха.

- А знаешь, почему клоп плоский? Чтобы удобнее было на нем спать.

- Ясно. Давай я тебе вот что лучше расскажу: встречаются в ресторане двое "новых русских"...

- Послушай, да ты мне про них уже пять раз рассказывал, давай что-нибудь другое!

Даже странно, что в обычное время мальчишки могли по сто раз рассказывать на день рассказывать друг другу самые древние, затертые анекдоты, и хохотать без умолку над всякой чепухой.

Андрей начал терять терпение.

- Черт побери! Мы же снова срываем операцию. Только теперь я понимаю, какая у моей мамочки на самом деле трудная работа. Знаешь, как она в спектакле про гадкого утенка смеется, где играет утку? Надо спросить, как это у неё так получается. Ничего не поделаешь - прийдется тебя, Толстый, щекотать. Другого выхода нет.

- Да ладно ты, я щекотки не боюсь, - пробормотал Серега, правда, не слишком уверенно. - Давай лучше я тебя.

- Ну нет - лично мне щекотка точно нипочем. А толстые все щекотки боятся. Я про это где-то читал.

- Ну да! У меня, наоборот, защитный слой. А тебя сразу же - по ребрышкам, по ребрышкам.

И не сговариваясь, мальчишки набросились друг на друга, чтобы опередить внезапное нападение. Сразу же выяснилось. что щекотки оба боятся одинаково. Точнее - не любят. Послышались невнятные вопли, сдавленные крики, ругань.

Андрей первый краем глазам заметил, как на окошке пошевелилась занавеска, но все равно не мог остановиться, защищался из последних сил.

При этом он издавал весьма странные звуки - что-то среднее между хрюканьем, лаем, и предсмертным хриплым дыханием: хра-хра-хра!

- Это снова вы, девчонки? - послышался через форточку недовольный голос Майкла. - Чего вы людям мешаете? Идите, найдите себе другое место.

- А нам и здесь хорошо! - пропищал из темноты Андрей. - Дяденька, а дайте нам, пожалуйста, стаканчик, а то шампанское пить не из чего. У меня у подружки дочка родилась, вторая. Мы тут отмечаем, празднуем. Мы тогда сразу уйдем.

Серега не выдержал, и засмеялся: он и представить не мог, чтобы у него вообще когда-нибудь родилась дочка. А смех, как известно, вообще штука заразительная. Уж как попадет в рот смешинка, тогда - берегись.

- Ладно, идите, вынесу сейчас. Только смотрите - чтобы сразу.

Невыразимо скорбное лицо Майкла маячило в окне, как картина в раме, или рекламный плакат особого, предупредительного назначения. Так может выглядеть человек, который выбрал все же неправильный банк, не заплатил вовремя за газ, или забыл позвонить родителям.