Тайна «Утеса»

Три-семь — это номер телефона в Уилмкоте. Мы с Памелой наперебой старались уверить друг друга, что внезапно заболел капитан, но оба с тревогой и нетерпением ждали, когда позвонит Скотт. Он не позвонил, а часов в девять явился сам, на этот раз в автомобиле.

— Мы беспокоимся за Стеллу, — сразу объявила ему сестра. — Надеемся, вы можете сказать нам, здорова ли она?

— Увы, со Стеллой дело неважно, — ответил он.

Я предложил ему бренди — видно было, что ему следует выпить, но он долго раздумывал, вертя стакан в руках, а я изо всех сил старался сдержаться и не лезть с расспросами.

— За мной послал капитан, — нахмурившись, сказал наконец Скотт, — и, конечно, он не похвалит меня за то, что я говорю вам об этом. Однако Стелла просила заехать к вам. В конце концов, моя пациентка — она, и она уже не ребенок. Я не допущу, чтобы капитан мне диктовал.

«Черт побери этого Скотта с его этикой и этикетом!» — рвал и метал я про себя.

А Памела спокойно спросила:

— Что же со Стеллой?

— У нее бессонница.

— О, это серьезно, — сказал я. — Сильная?

— Сегодня вторник, — начал считать доктор, — значит, с пятницы она спала всего четыре часа — два в субботу утром и два в ночь на воскресенье. А сегодня ночью вообще не спала.

— И чем вы ее лечите?

— Снотворным.

— Господи!

— А что прикажете делать?

— Надо увезти ее от деда, — сердито вскричала Памела. — При нем она все время в страшном напряжении, только и думает, что он скажет, не осудит ли ее. Бог знает, в чем только он ее не упрекает!

— Ну, это как раз решено. Она уезжает.

— Когда? Куда? — изумились мы оба.

— В субботу. За ней приедет не то сиделка, не то директриса какой-то бристольской лечебницы. Раньше она приехать не может, а капитан, ясное дело, сам отвезти Стеллу не в состоянии.

— Уж не мисс ли Холлоуэй? — насторожилась Памела.

— Вот-вот. Эта дама была когда-то гувернанткой Стеллы или чем-то в этом роде.

Пораженные, мы молчали. Скотт был явно удивлен, почему мы так огорчились. Я объяснил ему:

— Мисс Холлоуэй — та самая сиделка, которая ухаживала за умирающей Кармел.

Скотт присвистнул:

— Не хотите ли вы сказать, что капитан знает об этом и все же…

— Он ей доверяет, ведь она — близкий друг его дочери.

— А Стелле нравится эта женщина?

— Нет.

Памела взволнованно прервала нас:

— В лечебнице Стелле будет только хуже Может быть, мисс Холлоуэй и не уморила Кармел, но все равно, она отвратительная особа — холодная как лед! Она изувечит Стеллу.

— Значит, вы с ней виделись?

Я коротко подтвердил:

— Виделись.

— Доктор Скотт, — взмолилась Памела, — а вы не могли бы воспрепятствовать отъезду Стеллы?

Скотт с несчастным видом покачал головой — чего бы он не сделал ради Памелы!

— Невозможно! Капитан находит этот план самым разумным и ни на что другое не согласится… — Он замолчал. Во всем, что касалось капитана, Скотт обязан был хранить врачебную тайну. — Сейчас его нельзя волновать, — только и добавил он.

— Что же Стелла хотела нам передать? — спросил я.

— Очень странную просьбу. Я не вижу в ней никакого смысла, но она настаивала, чтобы я сказал вам: она хочет переночевать в «Утесе». Говорит, что только здесь она сможет уснуть.

— Нет! — вскочив, закричал я и рассердился сам на себя за такую невыдержанность. — Неужели то, что случилось, не послужило ей уроком? Что она, — с ума сошла? Забыла ночь на субботу?

— Сюда ей никак нельзя, — подтвердила Памела Скотт, ничего не понимая, переводил глаза с одного из нас на другого. Потом взгляд его задержался на Памеле.

— Вы и сами плохо спите.

— Разве в этом доме заснешь? — вознегодовал я. — Вы же знаете, что здесь творится! Почему вы вами не объяснили Стелле, чтобы она выкинула эту блажь из головы?

— Я пробовал, — ответил доктор, — но тогда с ней Бог знает что началось. Я прямо остолбенел. В жизни бы не поверил, что Стелла способна на такое.

— Чем же она вас столь сильно удивила? — совершенно несправедливо рассердился я на Скотта.

— С ней творилось что-то невероятное, — сказал Скотт — Вы же знаете, какая она сдержанная, вежливая и воспитанная маленькая леди. И когда я пришел утром, она была именно такая — аккуратная, подтянутая. Это после трех-то бессонных ночей. Другие на ее месте уже бились бы в истерике. Она приняла меня в своей чисто прибранной комнатке, и вид у нее был больной, будто болеет она уже с месяц, но вела себя безукоризненно, само послушание, само внимание, была готова следовать всем моим советам и за деда беспокоилась больше, чем за себя.

— Он тоже болен? — спросил я.

— Он очень расстроен из-за нее, — ответил Скотт. — И не говорит почему. Только одно и сказал: «Она попала под дурное влияние», и больше ничего. Мне-то кажется, между ними разразился большой скандал, и теперь она раскаивается, хочет загладить те, что было. Грустно на них смотреть — такие одинокие в этом большом доме, только какая-то женщина наведывается за ними присматривать.

— Стелла сказала вам, почему не спит? — спросила Памела.