Тайна утопленной рамы

— И чем всё кончилось? — это дядя Серёжа заинтересовался. Вопросы разведения — не только пушных зверей, но и всяких прочих животных — его очень занимали.

— А ничем, — усмехнулся отец. — Эксперимент шёл ни шатко ни валко, рыба приживалась плохо, хотя кое-каких успехов нам добиться удалось. Но главный вопрос оставался открытым: не нарушит ли шотландочка природное равновесие, если выпустить её на свободу в наши озера. А потом все само собой заглохло. Лет семь-восемь назад… ну да, во время первого кризиса, в девяносто первом — девяносто втором годах — финансирование эксперимента прекратилось. Можно было, конечно, поднапрячься, продолжить эксперимент своими силами, но смысла в этом виделось мало. И мы с отцом Валентином — тогда уже отцом Валентином — порешили иначе. В жизни не устраивали такого пиршества из форели! А малосольную форель я тогда всем друзьям отгружал… да и вам, по-моему.

— А ведь верно! — вспомнила тётя Катя. — Такая была форель особого розового оттенка, точно?

— Совершенно верно, — кивнул отец. — После этого мы чин чином составили акт, что форель погибла, не вынеся наших условий. И мы, в общем-то, не врали. В той ситуации спасти форель можно было только в собственных животах. Все лучше, чем чистить садок от дохлой рыбы.

Мы с Ванькой и Фантиком переглянулись — видно, нам пришла на ум одна и та же идея.

— Выходит, отец Валентин всегда был таким… несерьёзным? — спросил Ванька.

— Скажешь тоже, несерьёзным! — усмехнулся отец. — В деле он всегда бывал суров и спрашивать умел. Как и сейчас. Через шутку, через подначку — но мог и осадить. Я несколько лет назад видел, как он делами своей церкви правит — совсем другой человек. Да вот… — отец задумался. — Помнится, он вчера упомянул, что ведёт на теплоходе диспуты с представителями другой конфессии. Как по-вашему, почему из всех священников, плывущих вместе с ним, вести эти диспуты разрешено именно ему?

— Разрешено?.. — с лёгким недоумением переспросил я.

— Ну да, — отец опять хмыкнул. — Ведь у них дисциплина почище армейской. Без благословения вышестоящего в каких-то делах ни-ни! Вот и подумайте, почему отец Валентин получил «добро» отстаивать православие в «балагурных» спорах, а всем остальным вмешиваться нельзя? Все не так просто, как кажется…

— Совсем как с тобой! — брякнул Ванька.

Все взрослые покатились от хохота.

— Ну да! — Ванька сразу стал защищаться. — Я ж хочу сказать, ты, папа, тоже бываешь вот таким весельчаком, но на тебя где сядешь там и слезешь…

— Видно, поэтому они так и сдружились с отцом Валентином! — засмеялась мама. — Рыбак рыбака чует издалека.

Я вздрогнул. Старая поговорка прозвучала для меня совсем по-новому — и навела на совершенно определённые мысли и догадки.

А главное — теперь я точно знал, что отец Валентин не подведёт. Раз он сказал, что будет письмо — значит, надо ехать забирать это письмо как можно скорее.

— Все! — отец прихлопнул ладонью по столу, когда обед закончился. — Все отдыхают. И вы, в первую очередь, — обратился он к нам. — Представляю, как вы устали после ночи на рыбалке.

— Я совсем не хочу отдыхать, — сказал я. — Лучше я пойду погуляю.

— Отдохнёшь немного — а потом гуляй сколько влезет, — сказала мама.

— Но и мы не хотим отдыхать! — заявила Фантик. — Если бы вы знали, как здорово мы выспались там, на свежем воздухе! Верно, Ванька?

— Совершенно верно, — подтвердил мой братец.

Словом, после некоторых пререканий со взрослыми мы отмазались от послеобеденного отдыха. И все вместе отправились в нашу (в смысле, мою с Ванькой) комнату.

— Послушайте! — взволнованно начала Фантик, едва мы закрыли дверь. — Вы слышали про дохлую рыбу? Это не может быть?..

— Может, — сказал я. — Я знаю тысячу случаев, когда или сети теряли, потому что неточно засекали место, где они поставлены, и приходилось искать несколько дней, или рыбак заболевал и не мог выехать за поставленными сетями — словом, когда сети наконец извлекали, они были полны дохлой рыбы, которую только выкинуть. Чистить сети от дохлой рыбы — занятие не из приятных, я вам скажу!

— Так что, по-вашему, произошло? — спросила Фантик.