Тайна утопленной рамы

— Многое! — ответствует этот самый Генрих Петрович. — Например, вы, наверно, знаете о свойстве киновари темнеть от времени. Это происходит из-за ртути, которая составляет основу этой первоначально безумно красивой, багряно алой краски. Разумеется, в более поздние времена появилась и китайская киноварь, и другие краски, темнеющие намного меньше. Но это сейчас! А ведь древние иконописцы нынешних технологий не знали. Так объясните мне, почему киноварь на иконах этой области темнеет намного меньше, чем на иконах других школ?!

— Ну, если уж вы не знаете ответа, — развёл я руками, — то я вам его тем более не дам.

— Вот то-то и оно! — восклицает Генрих Петрович. — А ведь без этого невозможно подобрать ключики к правильной реставрации икон, к правильному уходу за ними. Так что цель оправдывает средства. Впрочем, характер нашей миссии кое в чём оказался большой помехой. Во-первых, многие принимают нас за обычных спекулянтов-перекупщиков, и отношение возникает соответствующее. Во-вторых, как мы слышали, здесь есть замечательный местный священник, который очень много знает о здешнем крае и мог бы немало нам порассказать и с разными интересными людьми познакомить…

— Да, отец Василий, — с важным видом закивал я так, как будто знал отца Василия лично, а не только по вашим рассказам.

— …Но, сами понимаете, он вряд ли встретит нас с распростёртыми объятиями, когда узнает, кто мы такие, а скрывать от него или что-то сочинять — это совсем никуда.

— Да, положение у вас сложное, — задумчиво проговорил я. — Но ведь хоть что-то вам, надеюсь, удалось найти?

— Кое-что удалось, — отвечает Генрих Петрович. — Но…

Он умолк, а Артур подхватил:

— Да, непонятная история у нас тут произошла, очень непонятная! Если б был уверен, что нас специально за нос водят — точно голову оторвал бы!

— А что такое? — тут мне не понадобилось изображать интерес. Намёк звучал очень интригующе, а я ведь любопытен, как та Варвара из пословицы, которой на базаре нос оторвали. Меня хлебом не корми, подсунь что-нибудь таинственное и завлекательное.

— Да обычная история, когда имеешь дело с алкоголиками, которые не в состоянии отвечать за свои слова, — с досадой ответствовал Генрих Петрович. — Вот является один такой, приносит икону — недурную, вроде, и в окладе очень пристойном. Но, как мы начинаем приглядываться, разбираем, что оклад намного старее самой иконы, и вообще она в него кое-как приспособлена. И половина красоты самой иконы — только кажущаяся, из-за того, что оклад ей обаяния прибавляет. «А где ж оригинальная икона?» — спрашиваю. И этот мужик как-то замялся, смутился весь, переминается с ноги на ногу и глазки опущены. «Так, говорит, икона-то, что в этой окладе стояла, поддельной оказалась. Даже я разглядел, а уж вы бы тем более раскусили, и взгрели бы меня по милую душу. Вот я и подобрал икону попристойнее, чтобы хоть оклад продать.» Мне совсем интересно стало. «Во-первых, говорю, икону ты подобрал не ахти, хотя нам и такая сойдёт. А во-вторых, с чего ты взял, что в этом окладе поддельная икона стояла?» — «Очень просто, — отвечает он. — С неё краска кое-где слезла, и стала видна нечисть всякая.» Тут у меня прямо дыхание перехватило… Но, кстати, вы знаете, что такое адописные иконы?

— Что-то слышал, — ответствую я. — Но лучше вы мне напомните.